Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1
Шрифт:
Если бы мне было дискомфортно стоять весь день на парте, я бы вовсе не ходил в школу. Я бы просто ушел и играл один. Лично я считаю, что детям большую пользу приносят игры, а не сидение за партой и изучение книг. Полагаю, именно это я понял в то время. Я всегда задавался вопросом: «Зачем мне тратить свое время впустую, когда вместо этого я могу пойти во двор и поиграть?»
Ключевым событием детских лет Пападжи стал тот глубокий опыт, который он испытал, когда с семьей навещал своих родственников в Лахоре. Думаю, этот случай, который он охарактеризовал как свое «раннее воспоминание», предшествует всем ранее изложенным историям. Справедливости ради стоит сказать,
Это произошло в 1919 году. После победы англичан в Первой мировой войне все школьники были отпущены на одномесячные каникулы, чтобы они могли присоединиться к празднованию победы. Нам даже раздали маленькие значки в память об этом событии. Мать решила, что следует воспользоваться внеурочными каникулами и навестить родственников в Лахоре. Визит, должно быть, состоялся летом того года, потому что я отчетливо помню, что как раз созревали плоды манго.
Как-то вечером, когда мы все собрались в доме моих родственников в Лахоре, кто-то начал готовить для всех напиток из манго, молока и миндаля. Для мальчика моего возраста это должно было быть лакомым угощением, но когда мне протянули наполненный стакан, я даже не сделал попытку взять его. Не то чтобы я не хотел его, просто я погрузился в то самое удивительное состояние, которое умиротворяет и наполняет ощущением счастья. Вот почему я был не в состоянии отреагировать на предложенное угощение. Моя мать, так же как и другие присутствовавшие женщины, была удивлена и встревожена моей пассивностью. Они окружили меня, пытаясь понять, что же случилось и что со мной делать. К тому времени я сидел уже с закрытыми глазами. Несмотря на то что я был не в состоянии отвечать на их вопросы, я прекрасно слышал, что происходило вокруг меня и чувствовал их попытки вернуть меня в нормальное состояние. Они трясли меня, шлепали по лицу, щипали за щеки, кто-то даже стал подбрасывать меня, но все было тщетно: физически я никак на это не реагировал. Это не было упрямством. Ощущение, которое меня охватило, было настолько безграничным, что парализовало мои способности реагировать на внешние раздражители. В течение часа они испробовали всё, что могли, чтобы привести меня в чувство, но тщетно.
Я не был болен, и такое ни разу со мной не случалось раньше, и непосредственно перед тем как это произошло, у меня не было никаких странных симптомов. Именно из-за того, что все случилось неожиданно, без каких-либо признаков заболевания, и никакая тряска не приводила меня в чувство, члены моей семьи пришли к заключению, что в меня внезапно вселился злой дух. В то время не было психиатров, к которым можно было бы обратиться. А когда случалось что-то неординарное, жертву обычно вели в местную мечеть, чтобы мулла (священник мусульман) смог изгнать злой дух. Мы, бывало, даже приводили к нему своих буйволиц, когда они заболевали или переставали давать молоко, в надежде, что при помощи особых процедур или мантр он как-нибудь устранит недуг.
Поэтому, невзирая на то, что моя семья исповедовала индуизм, меня принесли в местную мечеть и показали мулле. Он монотонно бормотал что-то, одновременно водя вдоль моего тела железными щипцами – таков был ритуал изгнания злого духа. Мулла с присущим ему оптимизмом сказал, что я скоро поправлюсь, но его старания, так же как и попытки моей семьи вывести меня из этого состояния, были безуспешны. Меня, все еще «парализованного», принесли домой и уложили в постель. Целых два дня я пребывал в состоянии покоя, счастья и блаженства. Хотя я и не мог реагировать на внешнюю среду, я осознавал все происходящее вокруг меня.
По прошествии двух дней я открыл глаза. Моя мать, будучи ревностной бхактой Кришны,
Увидев, как я счастлив, она отказалась от своей первоначальной идеи о моей одержимости злым духом и решила, что мне был ниспослан мистический опыт через почитаемого ею божества.
«Нет, – ответил я, – я могу сказать только, что был очень счастлив».
Как только спала первая волна оживления, я и мои родители перестали думать о причинах случившегося. Я не знаю, что это было и что послужило причиной такого неожиданного погружения в интенсивное и парализующее ощущение счастья.
На дальнейшие расспросы своей матери я отвечал: «Это было безграничное счастье, безграничный покой, безграничная красота. Больше я ничего не могу сказать».
Моя мать, должно быть, не отказалась от своего предположения. Она принесла картинку с изображением Кришны-ребенка, показала ее мне и спросила: «Ты видел кого-нибудь похожего на него?»
И снова я повторил: «Нет. Не видел».
Хотя это и не имело прямого отношения к моему опыту, ей все-таки как-то удалось убедить меня, что пережитое мною состояние счастья связано с тем, что я вошел в контакт с Кришной. Благодаря ей я стал преданным Кришны, – она говорила, что если я буду медитировать на Кришну и повторять Его имя, то рано или поздно вновь испытаю этот опыт.
Такой рассказ с минимумом изменений был опубликован в книге «Интервью с Пападжи». А в 1995 году, когда один финский журналист по имени Риши беседовал с Пападжи, он рассказал еще кое-какие подробности:
Во время пребывания в этом состоянии у меня из глаз текли слезы. Это были слезы счастья. А когда я вышел из транса, моя мать спросила, почему я плакал, но я ничего не мог ей ответить: я даже не помнил этого. Она настолько тревожилась за меня, что несколько дней не спускала с меня глаз и даже укладывала спать рядом с собой.
Спустя несколько дней мы вернулись в Лаялпур, и я опять пошел в школу. Но в моем мозгу все время крутилась одна мысль: «Что именно дает мне постоянное ощущение счастья?» И я не мог сосредоточить свое внимание ни на чем другом.
Наш дом находился в большом саду, где рос мандариновый куст. Каждый день, приходя из школы, я брал в руки книгу и садился рядом с этим кустом. Меня не интересовало содержание книги, она нужна была лишь для отвода глаз. Я хотел убедить своих родителей в том, что выполняю домашнее задание. Мне трудно описать, чт'o именно происходило внутри меня. Знаю лишь, что какая-то сила неотвратимо уводила меня от всех мирских видов деятельности.
Как пришел ко мне этот опыт? Я не знаю. Это произошло без каких-либо усилий с моей стороны. Я ничего для этого не делал, я даже не слышал, чтобы подобное когда-либо случалось с кем-то еще. Никто из членов моей семьи не упоминал о таких состояниях. В то время мы не были знакомы с хинди или санскритом, поэтому и не читали философских трудов на этих языках. В школе и дома мы учили персидский и урду и могли прочитать некоторые поэмы, написанные на них, но поэмы давних времен не могли помочь мне понять, что же все-таки произошло.
Риши: Как повлиял этот опыт на вашу дальнейшую жизнь?
Пападжи: Прежде всего я бы не стал называть это опытом, так как он подразумевает наличие воспринимающего и воспринимаемого. А в моем случае и то и другое отсутствовало. То, что тянуло меня изнутри, не имело формы. Я не знаю, что это было. Но ты спрашиваешь о том, какое влияние это оказало. Это намного легче описать. Внутреннее счастье не ушло, когда мое тело вернулось в нормальное функционирующее состояние. И с того самого момента оно никогда не покидало меня. Внутреннее счастье осталось, но я так и не знаю, что это.