Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 2

Годмен Дэвид

В то время мы питались нешелушеной пшеницей. Мы ели ее почти ежедневно, заливали водой и варили на костре. Высушить дрова было большой проблемой, потому что дождь мог начаться и закончиться в любой момент. Сезон дождей был в самом разгаре, и дождь шел как минимум один раз в день. Когда мы начали готовить, мы были только вдвоем, поэтому я положила в котелок совсем немного пшеницы. Я только разожгла костер, как вдруг начался ливень. Он промочил нас насквозь и потушил костер. Мы побежали прятаться под дерево. Пока мы стояли там и ждали, когда окончится дождь, к нам пришли Йоахим, Сита и еще несколько человек из города.

Когда дождь кончился, я обнаружила, что у нас нет сухих дров. Я сообщила об этом учителю,

на что он флегматично ответил: «Значит, мы не будем сегодня есть. Выбрось пшеницу в Гангу, она не достоит до завтра. Она забродит в воде. По крайней мере, мы можем угостить рыб».

Когда я подошла к котелку, я заметила, что из него идет пар, и когда я сняла крышку, оказалось, что пшеница сварилась сама, пока шел дождь. К тому моменту как хлынул ливень, она стояла на огне всего несколько секунд.

Я показала ее учителю, а он засмеялся и сказал: «Очень хорошо, мы можем покормить наших гостей».

Я послушалась, думая, что мне придется накладывать очень маленькие порции, поскольку я положила зерна только на двух человек. Однако, когда я начала раскладывать пищу, оказалось, что каждому досталась полная порция и еще много осталось в котелке. Во время нашей трапезы мимо проходила местная пара, которая возвращалась в Ришикеш с прогулки в горах. Они увидели, что мы едим, и подошли к нам. Учитель предложил им поесть, и в котелке нашлись еще две полные порции.

Я вспомнила еще одну историю, которая относится к этому периоду. Я думаю, это случилось за несколько дней до этого или несколькими днями позже. Мы с учителем совершали долгую прогулку вдоль берега Ганга. В конце концов мы остановились и начали готовиться к завтраку. Учитель выглядел немного уставшим, и я стала искать хороший плоский камень, на котором он мог бы посидеть, пока не приготовится пища. Поскольку на пляже ничего подходящего не было, я пошла к Ганге, чтобы поискать пригодный для сидения камень среди тех, которые были немного погружены в воду. Пока я стояла там, глядя в воду, к нам по течению подплыла деревянная табуретка и причалила к берегу прямо перед нами. Она была идеального размера для учителя.

Я засмеялась и крикнула: «Ганга послала тебе табуретку, чтобы ты мог посидеть!»

Учитель посмотрел и согласился, что сама Ганга озаботилась нашими нуждами и послала нам сиденье. Хотя это был слишком громоздкий предмет для того, чтобы его нести, мы принесли табуретку домой и во время следующего визита в Лакнау подарили матери учителя. Она поставила ее в комнате для пуджи в качестве прасада Ганги.

Большинство из тех, кто был рядом с Пападжи в период конца 1960-х – начала 1970-х гг., могут рассказать похожие истории. Я могу пересказать одну, которую недавно узнал. Арно Веймайер, австралийский последователь Пападжи, чья история будет приведена позже, рассказал мне, что, когда он был в Харидваре у Пападжи, Мира порвала свою одежду. Она попросила Пападжи купить иголку и нитки, когда он будет в городе с Арно. Пападжи забыл об этом, и после его возвращения Мира мягко побранила его за забывчивость. Арно вспоминает, что случилось вслед за этим.

Пападжи и я сидели на полу, скрестив ноги, напротив друг друга. Мира, которая была в соседней комнате, через открытый дверной проем бранила нас обоих за то, что мы забыли купить иголку и нитки. Руки Пападжи лежали на коленях ладонями кверху. Пока мы сидели там, иголка и нитка просто материализовались на его ладони. Нитка даже подходила по цвету к порванной одежде Миры. Пападжи захихикал и протянул мне иголку с ниткой, чтобы я отдал их Мире. Когда я выходил из комнаты, он приложил палец к губам, чтобы я не говорил ей, откуда они взялись.

Пападжи

никогда не прикладывал никаких усилий, чтобы совершать подобные вещи. Они, похоже, случались сами собой. Хотя он не дал никаких объяснений этим странным, чудесным явлениям, он все-таки прокомментировал их несколько лет назад.

Я иногда удивлялся, почему вокруг меня происходят такие странные вещи. Я даже не думал, что они случаются в той или иной степени благодаря мне. И однажды я подумал: «Может быть, у меня есть подсознательное желание, чтобы происходили такие „чудеса“, потому что все, что происходит в этом мире, происходит по нашему желанию». Я не хотел иметь эти скрытые желания, поэтому я принял твердое решение.

Я сказал себе: «Я не хочу, чтобы вокруг меня происходили подобные вещи». После этого их стало меньше, и в конце концов они вовсе прекратились.

Во время одного из визитов в Лакнау к Пападжи подошел Ом Пракаш Сьял, аспирант Университета Лакнау. Ом Пракаш описывает их первую встречу и происшествия, которые ей сопутствовали.

Я впервые встретил Пападжи 22 ноября 1969 г. Я шел на вокзал в Лакнау, чтобы отправить несколько писем. Было около семи вечера, я шел мимо железнодорожного полицейского участка. Я заметил Пападжи, стоящего перед вокзалом. С ним была Мира и один индус, не помню его имени. Они там стояли втроем, и было похоже, словно они кого-то ждали. Моя догадка оказалась верной. Позже я выяснил, что они пришли встречать женщину по имени Беттина Баумер, которая должна была приехать на поезде из Варанаси. Я познакомился с ней позже. Она была из Австрии и получала степень доктора философских наук в Индийском университете в Варанаси. Я не знаю, почему Пападжи стоял снаружи вокзала и ждал ее там. Когда люди приходят встречать кого-то, они ждут на платформе.

Я отправил свои письма и пошел по направлению к западной стороне вокзала. Я прошел мимо Пападжи и продолжил свой путь, но примерно через 100 ярдов обнаружил, что физически не могу идти дальше. Мне пришлось повернуть назад и подойти к этому совершенно незнакомому человеку, который ждал кого-то возле вокзала. Я не знаю, что притянуло меня к нему. В его внешности не было ничего такого, что выделяло бы его среди других людей, которые пришли в тот день на вокзал. Он был одет в обычную уличную одежду и не делал ничего такого, что могло бы привлечь чье-либо внимание. И все-таки мне пришлось вернуться и еще раз взглянуть на него.

Я снова прошел мимо него, не представившись. Поскольку он был совершенно незнакомым мне человеком, я стеснялся подойти к нему и спросить, кто он такой. Я прошел еще 100 ярдов и опять остановился. Меня все-таки тянуло к нему. У меня было непрекращающееся чувство, что я просто не могу уйти от этого человека, даже притом, что я никогда раньше его не видел. Что-то не давало мне отойти от него больше чем на 100 ярдов. Я пытался проделать тот же маневр снова и снова. Каждый раз, когда я проходил мимо него, я не мог пройти больше 100 ярдов, не останавливаясь. А когда я останавливался, какая-то странная сила тянула меня обратно к нему. Так было около пяти раз. Каждый раз, когда я проходил мимо него, я чувствовал, что из его лба исходит какая-то энергия и передается мне. Он не смотрел на меня и не направлял на меня никакой силы, по крайней мере, внешне это не было заметно. Просто у меня было такое чувство. Каждый раз, когда я подходил близко к нему, у меня было отчетливое ощущение, что какая-то энергия передается от него ко мне. Я даже предположить не мог, что он был кем-то вроде йога, потому что он был одет в обычную одежду. Двое других людей, которые стояли рядом с ним, тоже были одеты очень просто.