Ничья земля. Тетралогия
Шрифт:
— Вы поешьте чуть-чуть, — сказал Подольский, разливая прозрачную жидкость по рюмкам, — а то спиртягу, на голодный желудок… Равви может, он такой, а вам бы поесть…
Ни Молчуну, ни Сергееву дважды повторять не пришлось. Каша, заправленная салом, была превосходна.
— Тут кабанов — тьма, — пояснил Бондарев, наблюдая, как гости уминают угощение за обе щеки. — Места-то сравнительно чистые, леса кислотой не выело. Так, что скотина есть. С голоду умереть трудно. Ну, что? Давайте по одной?
Выпили все, и Матвей с Молчуном тоже.
— Я после того, — сказал Равви, — еще два склада нашел. И продовольствие, и техника, и оружие. Даже приборы ночного видения есть. Хочешь один? Могу подарить.
— Не откажусь, — сказал Сергеев. — Равви, нам на ту сторону нужно. Как быть?
Бондарев недовольно цыкнул зубом.
— Как быть?! Они на переправе уже третий день сидят! Мы в начале хоронились, даже кухни не разжигали. А потом сообразили, что они нас не видят из-за леса. Вертолет раньше десяти утра не взлетает, а у нас к этому времени — все погашено. И вечером — они там пьянствуют, никуда не смотрят.
— Не пойму, — сказал Сергеев, — почему они еще живы? Теряешь хватку, Равви?
За Бондарева ответил Матвей, раскрасневшийся от рюмки, что твоя девица. Правда, румянец был нездоровый, пятнами по щекам.
— Мы решили их не трогать. Это не вояки. Не ООНовцы. Не бандиты — откуда у бандитов вертолет? Зачем трогать тех, о ком ничего не знаешь?
— Ну, почему же — не знаешь? — спросил Сергеев, прищурясь. — Ты налей, Матвей, а я вам расскажу, кто эти ребята, по моему разумению.
Услышав рассказ Михаила, Равви вскочил, и зашагал по палатке, заложив здоровую руку за спину и припадая на протез — для полноты картины не хватало попугая на плече, повязки на глазу и пятидесяти килограмм веса на талии. Сильвер, да и только!
Лексикон у него был еще тот, и пират бы покраснел. Религиозный лидер новой формации исчез — по палатке вышагивал полковник Бондарев по кличке Говорящая Голова, только, почему-то в кипе и с бородой.
Смысл речи, если отбросить цветистые выражения, сводился к тому, что если бы он догадывался о том, кто расположился лагерем в паре километров от них, то не то, что Сабра и Шатила, а даже деревня Сонгми оказались бы санаторием, в сравнении с тем, что ожидало охотничков.
Зная таланты Равви и его опыт проведения зачисток, Сергеев был склонен ему верить.
— Значит так, — приказал Равви, выговорившись, — штурмовую группу — ко мне! Сколько снайперов у нас там в охранении?
— Трое, — ответил Матвей.
— Связь с ними есть?
— Есть. Пока приказано соблюдать радиомолчание.
В палатку влетел молодой, лет двадцати пяти, парень, небольшого роста, хрупкий, стриженный коротко, почти налысо и лопоухий до смешного. Но с таким взглядом глубоко посаженных карих глаз, что желание смеяться отпадало немедленно.
— Командир штурмовой группы…
Начал, было, он, но Равви махнул рукой
— Вижу, что прибыл! Вот что, Вадюша, бери своих архаровцев и дуй к вертолету. Занимайте позицию и ждите вот их, двоих — он указал на Сергеева и Молчуна. — Как подойдут — атакуйте. Пленных не брать. Будут живые — допросить и в расход. Дальше сопроводишь через мост, если надо — дашь, кого из своих, до места довести. Ты Сергеева знаешь?
Вадим бросил на Михаила быстрый взгляд и кивнул.
— Помню. Виделись.
— Ну и отлично! Там, на позиции в гнездах — три снайпера. Они помогут. Используй.
— Хорошо, командир. — Сказал парень чуть не по-уставному. — Разрешите исполнять?
— Давай, работай!
— Равви, — сказал Матвей, вполголоса, когда командир штурмовиков выскочил вон, — может быть не надо? Пусть себе… Что мы, Мишу в другом месте не переправим, конце концов… Ребят же положим.
Равви глянул на него так, что будь Мотл попугливее, точно бы попытался убежать.
— Отдохнуть сейчас не приглашаю, — обратился Равви к Сергееву и Молчуну, — как я понял, времени у вас нет. А вот, если будет у вас на то желание — погостить попозже, так это в любой момент. Милости просим! Ты проводишь, Мотл?
— Провожу, — сказал Матвей.
— И в дорогу пусть соберут ребятам.
— Хорошо, Равви.
— И ночного видения прибор пусть положат, я обещал.
— Хорошо, Равви.
— Рад был видеть тебя, Миша. Предложение мое остается в силе.
— Спасибо, полковник, я подумаю.
— Ты всегда так говоришь.
— Дамаск далеко, — сказал Сергеев, — и ты, пока, обойдешься и без меня. Но за приглашение — спасибо.
Равви улыбнулся. С одной стороны у него во рту были стальные коронки, отчего улыбка получалась несильно приветливой.
— Пошли, — сказал Матвей от входа, — скоро девять. В десять они обычно взлетают.
На улице стало еще холодней. Изо рта шел пар, трава быстро покрывалась инеем. Судя по всему, к ночи могло быть намного ниже ноля. Хоть зимы после Потопа были теплыми, но климат был неровным, и временами становилось так холодно, что столбик термометра опускался до минус двадцати, двадцати пяти, чтобы через несколько дней опять взлететь на плюсовые отметки.
— Есть что-то, что тебе конкретно нужно, — спросил Матвей, пока они шли к фургону с продовольствием. — Ну, там — патроны, гранаты.
Сергеев покачал головой.
— Лекарства?
— Спасибо, Матвей, все есть. Еды немного возьму, и таблеток обеззараживающих для воды — у нас кончаются. А прибор, что полковник говорил — не надо. Зачем он мне?
— Если я не выполню приказ — старик огорчится.
— А кто ему скажет?
— Я. Я ему никогда не вру.
— Договор у вас такой?
— Религия не позволяет.
— Слушай, Матвей, ты хоть мне не заливай, на счет религии. Я же тебя не первый год знаю. Прямо уж, если соврешь — у тебя язык отсохнет.