Ничья земля
Шрифт:
Опускаясь, а вернее, плюхаясь в кресло, Сергеев зашарил глазами по приборной панели, разыскивая знакомые названия на шильдиках, чувствуя, как стремительно уходят в ничто секунды, отпущенные судьбой на спасение. Сообразив, что к чему, он защелкал тумблерами, пристегиваясь одной рукой, и с облегчением услышал гул запускающихся турбин.
Холодно. Сразу поднять машину конечно рискованно, нужно прогреть двигатели, а времени на это не было. Помолясь о том, чтобы масло в редукторах было чуть пожиже солидола, Сергеев увеличил обороты. Если шестерни все же хрустнут — тогда главное
Из подобранного шлема несло потом и лосьоном для волос. Сергеев, борясь с тошнотой, нахлобучил его на голову и подключил штекер радиосвязи.
— На подлете! — заорал ему в ухо незнакомый голос. — Еще поворот и все! За этим поворотом!
— Гриша! Я первый! Я первый иду, держись надо мной!
Сергеев понял, что в его распоряжении меньше 30 секунд.
— Хер с ним, с редуктором! — неожиданно спокойно подумал он и толкнул ручку вправо и на себя, одновременно увеличивая обороты до разумного предела.
Тяжелую машину поволокло по земле, по направлению к мосту, разворачивая вокруг оси.
— Взлететь не взлечу, — подумал Сергеев, не давая вертолету закрутиться, — но вас, бляди, встречу со всем гостеприимством. Только бы не въехать ни во что хвостом!
Колеса шасси скребли по асфальту, винт молотил воздух — Сергеев успел развернуть пушки по направлению к повороту реки в тот момент, когда из-за него выскочила первая машина.
— Держитесь, — заорал Михаил, и, не целясь, выстрелил из пушки и двух носовых пулеметов.
— Твою мать! — заорал голос в наушниках. — Вверх, блядь, вверх!
У парня, пилотировавшего первый вертолет, реакция была превосходной — вертушка взмыла вверх, как воздушный шар, показав брюхо, в которое Сергеев таки попал из пулемета. Брызнули искры — пули отрикошетировали от брони. Вторая машина, уходя от столкновения, едва не влетела в росший на берегу сосняк, но, взвыв турбинами, выровнялась, стала к Сергееву боком, и он выстрелил и по ней, задирая нос своего вертолета. Со стороны, наверное, казалось, что у его вертушки пляска Святого Витта, но это было единственным возможным способом не дать охотникам выйти на боевой курс.
Мат из наушников несся такой, что Сергеев на мгновение подумал, что может и покраснеть ненароком. Машину бросало — очередь вышла совершенно неприцельной — в белый свет, как в копеечку, что называется «в направлении» противника.
Он, естественно, промахнулся, но страху нагнал, и второй вертолет прыгнул вверх, вслед за товарищем, не сделав по ним ни одного выстрела.
Винт уже вращался с рабочей частотой — редуктор выдержал. Выли турбины. Сергеев пытался предугадать действия противника, но, кроме того, что на их месте он бы попытался атаковать с малой высоты, выйдя на обратный курс — ничего достойного не надумал. Оставалось надеяться, что и у охотников на большее воображения не хватит.
Он добавил обороты и с натугой поднял еще неразогретую машину над площадкой — хвост выписал в воздухе несколько восьмерок, но Сергеев уже чувствовал, что вертушка слушается. Теперь —
Выводя машину над руслом, Сергеев посмотрел на лагерь — ветер, поднятый лопастями, рвал материю палаток, и раздул костер, в котором весело пылало тело убитого пилота.
Бойцов штурмового отряда Равви не было видно, но Михаил оценил их выучку и понимал, что может рассчитывать на огневую поддержку.
— У них вертолет! — истерично заверещал кто-то по радио.
— Ну и хули? — другой голос, более спокойный. Тот, кто матерился, похоже. — Чего орешь!? Сейчас завалим, как миленького! Пошел! Пошел!
Эфир опять наполнился матом.
Пилотам было страшно, и Михаил их понимал. Встретить вооруженного противника лицом к лицу и стрелять по практически беззащитным людям, прячась за броней — совершенно разные вещи. Ну, ничего, внесем в вашу жизнь разнообразие.
Кнопка ведения ракетного огня была расположена на торце рукояти управления — Сергеев откинул предохранительную планку и положил палец на красную клавишу.
Его вертолет висел над мостом, вода под ним разбегалась в стороны и мутнела.
На пилонах были не ЗУРы, а ПТУРСы, но в данный момент, особой разницы не было — лишь бы произошел захват.
Сергеев с удовлетворением отметил, что его машина хорошо стабилизирована, высота зависания не плавает, дыхание, было сбившееся, выровнялось, и улыбнулся сам себе за темным стеклом летного шлема. В прицелах он видел сосняк, густо облепивший поворот, маленький песчаный пляж на излучине. А потом — в сетку лазерного дальномера влетел вертолет противника, и расцвел вспышками пулеметного огня. Стараясь не думать о потянувшихся к нему трассерах, Сергеев увидел вспыхнувшую надпись «Locked», и плавно, задержав выдох, как на стрельбище, нажал, на пусковую кнопку.
Ракеты сорвались с направляющих, распустив огненные хвосты. Расстояние было метров 400 — для захвата, тем более на встречных курсах, маловато. Вертолет — не тихоходный танк, но современная автоматика сработала образцово. Обе ракеты пошли на цель по лазерной подсветке, компьютер успел зафиксировать информацию о захвате и включить инфракрасные датчики, обычно выводящие ракеты на удар в двигательный отсек танка, который имеет более высокую температуру, чем остальные его части.
У вертолета тоже было такое горячее место — его моторы были хорошо прогреты, турбины вращались, масло в редукторе было горячим и жидким. На фоне холодного воздуха, для боевого компьютера ракеты, он пылал, как факел, наполняя пространство вокруг себя красным свечением.
Ракета рванулась на поток инфракрасного излучения, как легавая за зайцем. Будь расстояние побольше — вертолет еще мог бы уйти от атаки или отстрелить тепловые ловушки, и ракеты, не успев сманеврировать, разорвались бы в лесу, но в момент переключения датчиков дистанция была уже менее 140 метров.
Пилот попробовал увернуться. Одна ракета проскочила мимо, а вторая ударила в кожух двигателя и разорвалась уже внутри. Вертолет полыхнул белым огнем и врезался в стволы сосен, круша их как соломинки.