НИИ ядерной магии
Шрифт:
Да она и сама это знала, чего таить. И проверка эта была ни к чему. «Ну разве что вон как близко к нему была, уже бонус», — ухмыльнулась девушка и первая отодвинулась.
— Короче, — сурово начала она. — Вот такая вот вода тут льётся. Вчера было лучше. Мы называем такое явление — ведьминой диво-водой.
— Название хорошее, — отозвался Роман, обмякший у окна. — а исполнение — говно.
— Обычно она не такая, — будто извиняясь, ответила Фима. — Я раньше встречала только добрую диво-воду. Мы используем её потом для настоек и лекарств. Можно ещё, — она не вовремя смутилась, и товарищи заметили это. —
— Витаминка, — понимающе кивнул Роман. — А почему там было по-другому?
— Этого не знаю, — призналась девушка. — И что со злой водой сделать можно — только догадываюсь. И думается мне, что для людей она тоже опасная. Я могу повлиять на воду магически, но, как понимаю, — она перевела взгляд на Красибора, который сидел там же и в той же позе, — с твоим отцом время не ждёт.
Мужчина плавно кивнул, но не проронил ни слова. Он неотрывно следил за девушкой с песочными глазами.
— Ты можешь получить больше маны? — снова подал голос Роман.
— Теоретически да, — Фима нахмурилась. — Но моя тётушка очень строга в отношении чар. И я отчего-то уверена, что ей не понравится история с целым сообществом колдунов без сил. А уж когда она узнает, что я вам помогаю, — Фима состроила гримасу ужаса.
— А что плохого в этом? — нахмурился Красибор. — Вы не помогаете людям?
— Редко, — призналась Фима. — И мне пока мало чего рассказывают. В мироустройство ведьмовства посвящают после совершеннолетия. Но мне до него ещё больше пяти недель, — она виновато посмотрела на Красибора. — Так что придётся обходиться тем, что имеем.
— А если заплатить? — предложил любитель твидовых костюмов. — Сколько это может стоить?
— Душу, — серьёзно ответила Фима. — Деньги на погосте не нужны, а души — всегда в цене.
— Понял, принял, — Роман сделал страшные глаза и отвернулся к окну. Он не был уверен, что именно девушка имела в виду, но выяснять не хотел.
— У тебя есть идеи? — спросил Красибор.
Арифметика с сожалением отметила, что он сник. И ей смертельно захотелось приобнять его и легонько встряхнуть. Сложно было смотреть, как этот потрясающий-женись-на-мне мужчина понурил плечи и опустил голову так низко, что касался подбородком груди.
«А чего себя ограничивать?» — и Фима тут же выполнила задуманное. Результат был не совсем тот, какого она ожидала — Красибор обалдел вместо того, чтобы очаровано прыгнуть к ней в объятия — но по крайней мере он оживился.
— Для начала, нам надо собрать информацию. И я знаю, кто может нам в этом помочь.
— Хорошо. Я вернусь в кабинет и оформлю заявку на выездные исследования, — приободрился Красибор. — Сможем поехать завтра же.
Фима одобрительно кивнула, хотя комок, который уже успел собраться внутри, теперь уже начал превращаться в ежа. Девушке было страшновато. Но что ж, у неё есть ночь, чтобы аргументировать Александру, почему она притащит в его лавку чужаков. И там уж либо он этим двоим шеи свернёт, а ей «а-та-та» сделает, либо — возможно — что-то полезное они узнают. Знания сейчас были нужны им как воздух. Без них кто-то обязательно пострадает.
Глава 9
Фима прислонилась лбом к стеклу и наблюдала за тем, как пролетают мимо знакомые с детства пейзажи. И злилась,
При мыслях об Александре лицо Фимы смягчилось, а челюсти расслабились. Девушка прикрыла глаза и попыталась представить, чем он сейчас занят. Стоит ли у прилавка, помогая покупателю разобраться в тонкостях зелья? Или занят прополкой в своей гигантской теплице? Фима видела несколько раз, как работают его хитроумные механизмы: огромные машины висели под потолком, готовые по первому требованию опуститься на грядки и тщательно, почти нежно перебрать всю землю, обходя стволы и корни растений при этом. Александр же только ходил вдоль посадок и убирал сорняки, если такие наглецы встречались.
А может, он взял перерыв, устроился в огромном кресле, накрылся клетчатым жёлтым пледом и читает книгу. Рядом, на высоком ажурном столике стоит чашечка чая с шалфеем и базиликом, на стене глухо тикают часы. Александр вертит в руках закладку: широкую полоску бумаги, на которой акварелью нарисована лиса, свернувшаяся калачиком на шляпке большущего мухомора. Мужчина, спокойный и красивый, погружён в повествование и не подозревает, что к нему несётся ураган по имени Фима, которая с первого же дня своей очень самостоятельной жизни начала творить чёрт знает что.
— Бесы, — простонала она, закрыв лицо руками.
«Так, ладно, — продолжила девушка уже про себя. Не хватало ещё с Красибором обсуждать объект её безответной любви. — Я страдаю раньше времени. Саша ещё никого не послал и мне не отказал. Дыши, Фима, дыши и выпей молока, чёрт возьми!»
Арифметика, как и велела умная женщина, с которой она только что вела беседу, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, и заполировала самодельную медитацию большим глотком кофе с ведьмивским успокоительным молоком.
Красибор никак на её метания не отреагировал, но кофе тоже хлебнул. Они ехали на самой ранней электричке — та оправлялась в пять двенадцать! И пока что лучшим, что случилось с ним за это утро, была круглосуточная кофейня прямо в здании вокзала. Фима с Красибором заказали по самой большой порции чёрного кофе (девушка предусмотрительно набрала полную флягу молока и разбавила им бодрящий напиток). А когда Красибор сказал, что оплатит заказ, она добавила к заказу миндальный круассан. Впрочем, сейчас девушка смотрела на лакомство и уже была не так собой довольна.
— Держи, — буркнула она.
Мужчина отвлёкся от созерцания скудного пейзажа, и перед ним предстала необычная картина. Дерзкая девчонка, ещё более несдержанная от того, что явно не была жаворонком, глядела на него со смущением и протягивала половинку круассана. Признаться, в животе у Красибора заурчало.
— Спасибо, — коротко ответил он, принимая угощение.
Щёки девушки вспыхнули алым, и она поспешила вновь уставиться в окно. А Красибор испытал в этот момент уже давно забытое чувство разочарования. Он представил — всего на секунду — что румянец Фимы был вызван чем-то другим, а не его даром. Но он столько видел щёк этих красных за свою жизнь, что от фантазий стало тошно. Даже круассан в горло не лез.