Ника, Эрн и осколки кружев
Шрифт:
– Причина, – нетерпеливо щёлкнул пальцами Динстон. – Я хочу знать, почему вы выбрали её.
– Всё просто – метка на ауре уже стояла, – ответил наёмник, покосился на Монику, притворившуюся, будто изучает стену в поисках скрытого рычага и совершенно не слушает их диалог. – Один из мастеров пометил девушку как достойную обучения.
– Метка? – нахмурился бывший военный советник Кадарии, прищуренным взглядом вгляделся во что-то над головой девушки и вздохнул. – Я думал – это происки моих врагов. Никак не получалось вытравить эту гадость.
– Великая честь получить такую метку ещё
– А что насчёт вас? – Кайдо почесал шрам ногтем и махнул рукой Иге. Старуха тут же скрылась за самой обычной дверью в соседнюю комнату. Моника сбилась со счёта, пытаясь предположить количество тайных и явных дверей в этой с виду обычной квартирке. – Кто из ваших родителей перевёртыш?
– Мать. Джола Наварро, дочь Петри Наварро, – угрюмо ответил Динстон и пожал плечами на вопросительный взгляд сестры. – Насколько мне известно, дед ещё жив и даже вполне здоров, в отличие от дяди.
– Петри Наварро? – встрепенулся наёмник. Он пристально всмотрелся сначала в лицо Динстона, затем в лицо своей ученицы, ища знакомые черты. – Слышал я о нём, не самый приятный тип – служил в казначействе, пока в долги не залез, а потом вроде продал какому-то богатею дочку на откуп. За долги отдать дитя – такое даже в столице не поощряется.
– Это моя невеста – Татия Кревено, её мать была перевёртышем, – резко сменил тему Динстон, подтянув Татию за руку к себе поближе.
– Не забудь упомянуть, что ты же её и убил, отца на рудники сослал, – скривила губы в фальшивой улыбке Татия. – А после чужими руками избавился и от сестры моей, хотя насчёт неё я даже рада – Алиена была злобной выжившей из ума гадиной.
– Не смей так говорить о ней, – процедил Динстон в лицо Татии, раздув ноздри и с силой сжав локоть девушки. – Она не виновата в своей болезни.
– Да, и тут ты постарался, – состроила презрительную гримасу Татия, демонстративно высвободив руку из мужской хватки.
– А когда вы обручиться успели? Грызлись же, как та собака с кошкой, – не смог удержаться от вопроса Эрнард, несмотря на красноречивые взгляды присутствующих – всем хотелось узнать, чем закончится перепалка. В конце концов, нет ничего интереснее, чем чужие склоки и сплетни, особенно, если время и место позволяют.
– В Рилантии нельзя быть бизаром без пары, – ответил Динстон в сторону Эрна, перевёл взгляд на его брата и снова нахмурился. – Долг и обязанность каждого бизара – продолжить род, и непременно с себе подобным, – оглядев Арнана с ног до головы, мужчина повернулся к сестре и заложил руки за спину, как всегда делал будучи в плохом настроении. – Поэтому я настоятельно не рекомендую тебе разрывать помолвку, Моника, иначе власть имущие подберут тебе другого супруга.
– Но мы же здесь ненадолго… и вообще, мы даже не граждане этой страны, – возмутилась Ника. – И зачем было заявлять, что ты бизар?
– Затем, что так я могу ходить где хочется, но любое решение имеет закономерные последствия, я бы даже сказал – неизбежные. Если ты забыла, в Рилантии у меня нет никаких полномочий, и других вариантов
– Значит, Тарита не убьют? – на всякий случай уточнила Ника, хотя понимала, что младший из братьев Гордиан знает о Рилантии гораздо больше неё. – Не наденут на него ошейник и не заставят делиться резервом с перевёртышами?
– В Мисолье ты можешь быть магом без ошейника или бизаром, никто и не отличит, но в столице на каждом углу стоят считыватели ауры: стоит только почистить пальто или раскрыть купол от дождя – об этом тут же узнает Департамент контроля над магами, – Динстон, принялся расхаживать по комнате. Он огибал сваленные на полу вещи, стулья и людей, наверняка размышляя о том, как поступить в связи с новыми обстоятельствами. – Если рядом со считывателем маг – его накажут, если бизар или перевёртыш – всего лишь пожурят и отпустят. Использование магии в Рилантии запрещено для всех, кроме тех, кто занимает верхушку власти. Насчёт Тарита не переживай, он работал в департаменте международного сотрудничества и знает местные законы, даже те, о которых вслух не говорят
– А Эрнард? Ему нельзя здесь оставаться, – девушка посмотрела на бывшего босса и смягчилась: мужчина уселся на стол и болтал ногами – казалось, его совершенно не заботит собственное положение.
– Тут я с тобой согласен, – задумчиво кивнул Динстон, поравнявшись с Татией. Он смерил её долгим взглядом, склонил голову к плечу и прищурился. – Я бы отправил по домам вас всех, но ты связана договором с Лигой, Арнан связан с тобой брачным контрактом, а вот Эрнарду здесь и впрямь не место.
– Ну уж нет! Я не отправлюсь домой, пока всё самое интересное тут! – возмутился Эрнард, соскочив со стола и ухватив Нику за руку, будто боялся, что она может исчезнуть прямо сейчас. – Даже Моника остаётся! Чем я хуже?!
– Занятно, – повторил Динстон, и Ника поняла, что брат уже всё решил, лишь ждал, пока все выговорятся о своих желаниях и планах. – Перспектива магического рабства настолько манит вас?
– Да я могу за себя постоять! – с жаром воскликнул Эрнард, выпустил руку Моники и ударил себя кулаком в грудь. – В конце концов, это по моей вине Моника оказалась в Рилантии, я обязан хотя бы поддержать её.
– Довольно, – холодно отрезал Динстон, прекращая балаган, в который превратилась встреча.
И так резко прозвучали его слова, столько власти было в голосе мужчины, что все разом притихли, косясь на друг друга и на бывшего военного советника Кадарии. Динстон повернулся к Кайдо, внимательно и пристально посмотрел на него, встретил ответный взгляд и дёрнул уголком губ. Казалось, эти двое сражаются взглядами, решая, на чьей стороне сила и за кем будет последнее слово. Наконец, Динстон усмехнулся, поднял подбородок – не с вызовом, а скорее в знак одобрения и некоторого уважения.
– Мы с ученицей проводим вас до столицы, дальше вы – сами по себе, мы – в другую сторону, – проговорил Кайдо, растягивая губы в улыбке. – Ваш статус имеет значение для простых людей и тех, кто стоит у власти, но Лига не служит никому.