Никакой системы
Шрифт:
— Но… Ника, ты же знаешь… — Хриплым со сна голосом попыталась возразить Ольга.
— Оля, он уже умер! Хуже ему точно не станет! В конце концов, всю ответственность я беру на себя. Просто сделай!
Часть вторая, глава седьмая
Тонкости прикладных сил
— Не то, что бы я о чем-то сожалел, — произнес Курт, глядя как Ольга хлопочет над телом свежеупокоенного песчаного контроллера. — Но, если следовало быть деликатнее, то можно было об этом сказать чуть раньше. Я договороспособен, а свои планы предварительно даже отрепетировал у вас на глазах, госпожа Зинич. Или это было не общее видение?
—
— К чему тогда… — Затруднился с формулировкой Курт, указав на творящийся сеанс явной некромантии.
— Программа защиты свидетелей службы, Курт, — довольно туманно пояснила та. — Я под ней, и протокол нарушен, а я об этом не знаю. Причем нарушен он не каким-то крутым мозголомом или мафиозным кланом. Алан — серьезная сила, но он не умеет доставать из головы знания напрямую и он одиночка. Добраться до этой информации и не всполошить профессионалов своего дела он бы не смог, там серьезные протоколы. Выйти на меня он мог или по трупам или путем предательства. Мне нужны ответы.
Словно вторя ее словам, тело еще недавно мертвого песочного человека дернулось, и начало с хрипом дышать.
— Нам начинать напрягаться насчет его способностей? — Спросил у Ольги Курт.
— Он вряд ли опасен ближайшее время. Да и ВМ подстрахует, как придет в себя. Санкции его силы не распространяются на живых мертвецов, и Вероника очевидно согласовывает применение. А там и Егор подтянется, странно, еще не тут.
— А, так это все-таки живой мертвец? — Изумился Курт. — Как интересно. А дышит он зачем? И, кстати, не хочешь заняться Виктором Михайловичем? Как то он не очень выглядит.
— Я неудачно выразилась насчет мертвеца. — Пояснила Ольга. — Судя по всему ВМ тебе не успел рассказать, кто я такая?
— Успел, но без подробностей. Ты хил «Eплюс» с тяжелыми побочными эффектами, за что тебя окрестили ведьмой.
— Спасибо что подсветил, — скривилась Ольга. — Да. Вкратце все так. А если не вкратце, то я, со своим не в меру агрессивным артефактом, могу исправить в организме любую хворь, отрастить потерянную конечность, орган или даже заживить сломанный позвоночник у еще теплого трупа. Вот только цена этого, для всех кроме, пожалуй, трупа слишком велика. Ткани которые я выращиваю — раковые. Они перерождаются в сплошную опухоль за недели, никакая терапия не помогает. Я могу исправить. Еще на неделю. И так до бесконечности. По сути вот этот персонаж теперь мой вечный клиент, без права на помилование. Живой мертвец, как и сказано. И с этим я поделать не могу ничего. Возможно, погрузись я больше в возможности амулета, смогла бы, но он родом из «Двух Башен», погружение в него — тоже приговор. Трудно быть богом, а ведьмой-убийцей еще труднее.
— Проблема… — Сказал Курт искренне. — Сочувствую. Но лечится пожалуй буду у другого специалиста.
Ольга расхохоталась. Видно ее жизненная позиция не оставляла места для долгих расстройств.
— Спасибо, что все так тщательно интересуетесь моим состоянием здоровья, — разорвал повисшую паузу голос Виктора. — Я почти в порядке.
— Не юродствуй, — отбрила Вероника. — Наш новичок за тебя даже переживал. А ты сам проспал атаку, во всех смыслах этого слова. Вот и расплачиваешься. Не ожидала от тебя, между прочим. Великий C-псионик, звезда, угроза мирового уровня требующая неусыпного контроля… И кто тебя взял за жабры, старый ты хрен? Жалкая поехавшаяEшка с сонным порошком в загашнике?
— Он «Eплюс», с подозрением на «Dминус» по досье, я на днях читал рассылку «в розыске». Этово-первых, и давно ли Eу тебя стали жалкими, во-вторых? — Оскорбился ВМ. — И вообще я с
— Это длинная и неприятная история, — начала Зинич, кривясь. — И я вам ее все равно расскажу. Однако, до этого требуется существенное уточнение. Курт, с данного момента ты зачислен в штат. Пока не знаю кем, хоть вольноопределяющимся. Это вопрос отдельного разговора, но совсем свободной как ветер личностью я тебя по многим причинам оставить не могу после всего, что между нами сегодня было. Вопросы, возражения?
— Почетных обязанностей дворника, сантехника и бухгалтера хотелось бы избежать. Не мой стиль. В остальном, согласен, все равно я примерно за этим и пришел, так что интересы совпадают, — не стал усложнять Курт.
— Ну и отлично. Тогда к сути. Три года назад в Брюсселе я была специалистом по связям с общественностью только созданной штабквартиры SCID. Хотела бы я сказать, что тогда еще была молода и наивна. Хотела бы, но не скажу. Просто с моей силой… Возможность менять мир к лучшему и понимание того, что ты не имеешь права этого делать давит. Скажете, это идеализм, но хотелось быть способной на что-то полезное для общества хотя бы на общечеловеческом фронте, раз уж паранормальный мне почти недоступен.
— Отмечу, — поднял ладонь Курт. — Что информацией относительно ваших проблем, лично я все еще не владею. Нас постоянно прерывают.
— Думаю, мы до этого еще дойдем, — опять не стала вдаваться в подробности Зинич. — Так вот, основная часть моей работы была связана с общением с журналистами, что и не удивительно.
Алан Камински был одним из них. Известным в узких, но влиятельных кругах расследователем, охотником за тайнами, связанными с Большим Искажением, бескомпромиссным борцом за открытость.
Отсылая в сторону к моему тогдашнему идеализму, мне это импонировало. Мне казалось, как и многим искренним людям, что он такой же как я. Человек, которого волнует правдивое освещение информации. Да, Виктор, не смотри на меня так, я знаю, что это глупо звучит. Но тогда многим казалось, что Большое Искажение, не только разрушения принесло, но и сделало голос отдельного человека значимее, так как никто не знает — не станет ли завтра человек этот повелителем легендарного атрибута?
В общем, мы плотно сотрудничали, и все шло хорошо, до тех пор, пока он случайно не узнал об особенностях моей силы. Проговорилась не я, просто к нему, туманным образом, в руки попало мое досье. И с этого момента Алан пошел вразнос. Выяснилось, что при Событии погибла его пятнадцатилетняя дочь. Удивительно, казалось бы на фоне погибших, потеряшек был самый минимум относительно восьми миллиардов населения, но так сложилось что она была на экскурсии в пустыне близ Каира, когда все произошло. Он отправил ее с гидами и толпой других туристов кататься на квадроциклах, а сам остался в отеле из-за срочной работы. Вообще-то это было совершенно безопасной историей для тогдашнего Египта. Даже сейчас это относительно безопасно. Но не в тот раз. Из накрытой аномальным потоком местности не выбрался никто.
И с тех пор Алан искал. Искал силу, способную вернуть его дочь. А в моем лице, как он считал, нашел и плевать он хотел на гласность и открытость. На следующий же день он пришел в исследовательский отдел брюссельской штаб-квартирыSCID. Его там хорошо знали и не ожидали подвоха. В пластиковой емкости с собой он пронес быстро распадающийся усыпляющий газ, распылив его в исследовательском отделе полном персонала и обследуемых тулменов. По сути, это был самоубийственный ход — выйти наружу ему бы не дали, но он шел ва-банк, как я теперь понимаю. Пока охрана разбиралась со сработавшими системами безопасности, изолировавшими помещение, Алан канцелярским ножом, найденным там же лишил жизни двенадцать человек, в том числе девять носителей, попытавшись заполучить их артефакты.