Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения
Шрифт:
Хочу отметить еще такой эпизод.
Как рассказывала секретарь ЦК Компартии Украины Ольга Ильинична Иващенко, в начале октября она узнала о готовящихся событиях и попыталась по "ВЧ" дозвониться Никите Сергеевичу. Соединиться ей не удалось. Хрущев был надежно блокирован. На Пленум ее не допустили, как и другого члена ЦК - Зиновия Тимофеевича Сердюка. Боялись, как бы чего не вышло. Вскоре их обоих освободили от занимаемых постов и отправили на пенсию.
Некоторые из участников событий тех дней впоследствии пересматривают свои оценки. Так Геннадий Иванович Воронов считает: "Мотивы у участников Пленума были разные, а ошибка - общая:
Комсомольцы - Шелепин, Семичастный, Егорычев и иже с ними, наоборот, убежденно доказывают, что отец исчерпал себя и все происшедшее закономерно.
...Возвращаюсь к тому октябрьскому дню.
После обеда отец вышел погулять. Все было необычно и непривычно в этот день - эта прогулка в рабочее время и цель ее, вернее, бесцельность. Раньше он гулял час после работы, чтобы сбросить с себя усталость, накопившуюся за день, и, немного отдохнув, приняться за вечернюю почту. Час этот был строго отмерен, ни больше ни меньше.
Теперь последние бумаги - материалы к очередному заседанию Президиума ЦК, изложение доктрины Макнамары, сводки ТАСС - остались в портфеле. Там им было суждено пролежать нераскрытыми и забытыми до самой смерти отца. Он больше никогда не заглядывал в этот портфель...
Мы шли молча. Рядом лениво трусил Арбат, немецкая овчарка, жившая в доме. Это была собака Лены - моей сестры. Раньше он относился к отцу равнодушно, не выказывая к нему никакого особого внимания. Подойдет, бывало, вильнет хвостом и идет по своим делам. Сегодня же не отходит ни на шаг. С этого дня он постоянно следовал за отцом. В конце концов я не выдержал молчания и задал интересовавший меня вопрос:
– А кого назначили?
– Первым секретарем будет Брежнев, а Косыгин - Председателем Совмина. Косыгин - достойная кандидатура, - привычка отца оценивать людей, примеряя их к тому или иному посту, по-прежнему брала свое.
– Еще когда освобождали Булганина, я предлагал его на эту должность. Он хорошо знает народное хозяйство и справится с работой. Насчет Брежнева сказать труднее - слишком у него мягкий характер и слишком он поддается чужому влиянию... Не знаю, хватит ли у него сил проводить правильную линию. Ну меня это уже не касается, я теперь пенсионер, мое дело - сторона, - в уголках рта пролегли горькие складки.
Больше мы к этой теме не возвращались.
Как отец после прогулки (обедать он не стал) уезжал на заседание Пленума ЦК, как вернулся оттуда, у меня не отложилось в памяти.
Вечером к нам пришел Микоян. После Пленума состоялось заседание Президиума ЦК уже без участия отца. Микояна делегировали к нему проинформировать о принятых решениях.
Сели за стол в столовой, отец попросил принести чай. Он любил чай и пил его из тонкого прозрачного стакана с ручкой наподобие той, что бывает у чашек. Этот стакан с ручкой он привез из Германской Демократической Республики. Необычный стакан ему очень нравился, и он постоянно им хвастался перед гостями, демонстрируя, как удобно из него пить горячий чай, не обжигая пальцев.
Подали чай.
– Меня просили передать тебе следующее, - начал Анастас Иванович нерешительно.
– Нынешняя дача и городская квартира (особняк
– Хорошо, - неопределенно отозвался отец.
Трудно было понять, что это - знак благодарности или просто подтверждение того, что он расслышал сказанное. Немного подумав, он повторил то, что уже говорил мне:
– Я готов жить там, где мне укажут.
– Охрана и обслуживающий персонал тоже останутся, но людей заменят.
Отец понимающе хмыкнул.
– Будет установлена пенсия - 500 рублей в месяц, и закреплена автомашина, - Микоян замялся.
– Хотят сохранить за тобой должность члена Президиума Верховного Совета, правда, окончательного решения еще не приняли. Я еще предлагал учредить для тебя должность консультанта Президиума ЦК, но мое предложение отвергли.
– Это ты напрасно, - твердо сказал отец, - на это они никогда не пойдут. Зачем я им после всего, что произошло? Мои советы и неизбежное вмешательство только связывали бы им руки. Да и встречаться со мной им не доставит удовольствия... Конечно, хорошо бы иметь какое-то дело. Не знаю, как я смогу жить пенсионером, ничего не делая. Но это ты напрасно предлагал. Тем не менее спасибо, приятно чувствовать, что рядом есть друг.
Разговор закончился. Отец вышел проводить гостя на площадку перед домом.
Все эти дни стояла теплая, почти летняя погода. Вот и сейчас было тепло и солнечно.
Анастас Иванович обнял и расцеловал отца. Тогда в руководстве не было принято целоваться, и потому это прощание всех растрогало.
Микоян быстро пошел к воротам. Вот его невысокая фигура скрылась за поворотом. Отец смотрел ему вслед. Больше они не встречались.
Глава III
ОТСТАВКА
Итак, отец - в отставке...
За эти несколько дней жизнь изменилась в самой своей основе. Предстояло перестроить все наше существование от начала до конца. И главное - отцу нужно было определить какую-то цель, ведь жизнь на этом не кончалась.
Он привык к тому, что всем нужен, привык постоянно находиться в центре событий, думать, что без него не обойтись. Неважно, на каком посту, неважно, насколько высока и значительна занимаемая должность, - над всем преобладало это постоянное чувство необходимости. Всем был нужен комиссар батальона в Гражданскую войну, все нуждались в секретаре райкома, и так на всех ступенях длинной иерархической лестницы, вплоть до самой вершины - Первого секретаря ЦК КПСС, Председателя Совета Министров огромного государства.
Время его было спрессовано до предела. Он с самого начала принадлежал к распространенному в мире типу успешных руководителей, старавшихся самолично разобраться во всем, вникнуть в мельчайшие детали, даже узкоспециальные, и, поняв суть, шедших в дальнейшем напролом, сшибая все препятствия на пути идеи или технического предложения, которому дана путевка в жизнь. Так было и с жилищным строительством, и с целиной, и с ракетами, и с конверторами, и со многим другим.
Отец был человеком своего времени, и доказательство этой не слишком оригинальной мысли я встретил в неожиданном месте: в мемуарах знаменитого британского премьера Уинстона Черчилля сквозь ворох телеграмм, цитат, документов проглядывает его стремление самому разобраться в достоинствах новой пушки, танка, самолета, которые будут применены в схватке с Гитлером. Ведь только ему было дано право принять окончательное решение, а с ним и весь груз ответственности.