Никита Хрущев
Шрифт:
Предшественник Хрущева – Станислав Косиор – в январе 1938 года был назначен Сталиным заместителем главы союзного правительства и председателем Комиссии советского контроля, а уже 3 мая арестован. 26 февраля следующего года Косиора расстреляли…
Разумеется, Хрущев не предполагал, что оба наркома, союзный и республиканский, очень быстро сами перейдут в категорию «врагов народа». Через несколько месяцев рухнула карьера наркома внутренних дел Украины комиссара госбезопасности 3-го ранга Александра Ивановича Успенского. Уже на пенсии Хрущев вспоминал, как в октябре 1938 года позвонил Сталин. Сказал, что имеются данные, согласно которым надо арестовать наркома Успенского. Слышно было плохо. Хрущеву послышалось:
– Вы можете, – спросил Сталин, – арестовать его?
– Можем, – уверенно ответил Никита Сергеевич.
– Но это вы сами должны сделать.
И Сталин повторил фамилию. Тут Хрущев понял, что арестовать следует не главу республиканского комсомола, а главного чекиста Украины. Впрочем, Степана Усенко тоже арестовали – 1 ноября, а со временем и расстреляли…
Вскоре Сталин перезвонил:
– Мы вот посоветовались и решили, чтобы вы Успенского не арестовывали. Мы вызовем его в Москву и арестуем здесь. Не вмешивайтесь в эти дела…
Хрущев тем временем поехал в Днепропетровск. Здесь, в обкоме партии, его застал звонок из Москвы, у телефона был Лаврентий Павлович Берия, новый первый заместитель Ежова в союзном Наркомате внутренних дел.
– Ты в Днепропетровске, – упрекнул его Берия, – а Успенский сбежал [8] . Сделай все, чтобы не ушел за границу.
Хрущев успокоил Лаврентия Павловича:
– Ночь у нас была с густым туманом, поэтому машиной сейчас доехать из Киева до границы совершенно невозможно.
8
Это произошло 14 ноября 1938 г.
– Тебе, видимо, надо вернуться в Киев, – посоветовал Берия.
– Хорошо, все, что можно сделать, сейчас сделаем. Закроем границу, предупрежу погранвойска, чтобы они усилили охрану сухопутной и морской границы.
А. И. Успенский оставил в наркомате записку: «Ухожу из жизни. Труп ищите на берегу реки». Его одежду действительно обнаружили на берегу Днепра. Водолазы сетями и крючьями обшарили весь Днепр и речной берег. Нашли утонувшую свинью, а Успенского не оказалось. Бывший нарком скитался по стране, но в апреле следующего года его все-таки отыскали, а в январе 1940-го расстреляли.
Когда Хрущев приехал в Москву, Сталин сказал ему:
– Я с вами говорил по телефону, а Успенский подслушал. Хотя нам объясняют, что подслушать ВЧ [9] нельзя, видимо, чекисты все же могут подслушать, и он подслушал…
Есть и другая версия, видимо более реалистичная. Разговаривая по телефону с Н. И. Ежовым, Успенский понял по его обреченному тону, что дела союзного наркома плохи и надо спасаться, пока не поздно. Сознавал, что смена хозяина Лубянки влечет за собой и уничтожение прежней команды.
9
Высокочастотная связь использовалась в междугородней системе спецсвязи, которой ведало ведомство госбезопасности. Аппараты ВЧ-связи чекисты по особому списку устанавливали высшим чиновникам. Станции правительственной связи развернули на государственных дачах в Крыму и на Кавказе, где отдыхал Сталин.
Уже много позже Хрущев вспоминал: «Тысячи невинных людей были в те годы арестованы: и члены партии, и кандидаты в члены партии, и комсомольцы. Собственно говоря, вся руководящая верхушка страны. Думаю, что она была арестована и погибла в составе трех поколений руководителей, если
В декабре 1938 года на Пленуме ЦК ЛКСМ Украины Хрущев мрачно шутил:
– Товарищи, может ли кто-нибудь укрыться в наших условиях, чтобы его никто не увидел? Куда он укроется, особенно если это ответственный работник – все собаки его знают [смех в зале]… Я иной раз фамилию назвать не могу, потому что не знаю, кто сидит здесь, кто в тюрьме [смех в зале].
Настроения изменились. Глава республики уже не благодарил чекистов, а упрекал за ротозейство и благодушие, за неспособность разглядеть шпионов и предателей у себя под носом. 13 декабря на партийном собрании в республиканском Наркомате внутренних дел Хрущев объяснил, почему сам велел арестовать начальника 1-го отдела Управления госбезпасности НКВД Украины – это спецчасть, которая доставляла руководству все секретные документы – старшего лейтенанта госбезопасности Николая Петровича Дальского-Белоуса.
Никите Сергеевичу не нравилось, что вокруг него крутится слишком много чекистов. А вдруг кто-то из них замаскировавшийся враг:
– Если будет выстрел, это организовано первым отделом. Враг думает, что я поехал этой дорогой, а я другой по-ехал. Но первый отдел знает, когда и куда я хожу, и ему легче это сделать. Я бы хотел, чтобы этих людей больше не было. Они говорят, что они меня обслуживают. Ведь Дальский всегда за моей спиной стоял, я его дыхание всегда чувствовал. Я говорил товарищу Бурмистенко [10] , так бы и в морду хотелось дать ему…
10
Михаил Алексеевич Бурмистенко (1902–1941) – член РКП(б) с 1919 г. С января 1938 г. 2-й секретарь ЦК КП(б) Украины. С 1939 г. член Политбюро ЦК КП(б)У, председатель Верховного совета УССР. В августе 1941 г. он был назначен членом Военного совета Юго-Западного фронта. Во время разгрома войск фронта погиб в бою.
В разгар Большого террора до Хрущева дошли сведения, что на допросах арестованных и на него собирают показания. Пытаясь предупредить чекистов, пожаловался Сталину. Вождь выслушал Никиту Сергеевича без особого интереса, иезуитски равнодушно заметил:
– Да, бывают такие извращения. И на меня тоже собирают материалы.
Когда наркомом внутренних дел был Ежов, по всей стране арестовывали поляков. Хрущев вспоминал, как приехал в Москву с Украины на заседание Политбюро ЦК:
«Сталин вошел в зал и сразу же направился к нам.
Подошел, ткнул меня пальцем в плечо и спросил:
– Ваша фамилия?
– Товарищ Сталин, я всегда Хрущевым был.
– Нет, вы не Хрущев, – он всегда так резко говорил. – Вы не Хрущев. – И назвал какую-то польскую фамилию.
– Что вы, товарищ Сталин, мать моя еще жива… Завод стоит, где я провел детство и работал… Моя родина Калиновка в Курской области… Проверить можно, кто я такой…
– Это говорит Ежов, – ответил Сталин.
Ежов стал отрицать. Сталин сейчас же в свидетели позвал Маленкова. Он сослался, что Маленков ему рассказал о подозрениях Ежова, что Хрущев не Хрущев, а поляк. Тот тоже стал отрицать. Вот какой оборот приняло дело, начали повсюду искать поляков. А если поляков не находили, то из русских делали поляков».