Никогда не говори мне «нет». Книга 4
Шрифт:
Я с сомнением гляжу на эту ржавую машину, потом на своего мужа:
– Рустам, ты уверен?
– Не бойся, Ибрагим хороший водитель. А лучших машин здесь просто нет.
Делать нечего. Муж сказал. Я забираюсь в машину.
Ибрагим срывается с места, несколько метров несётся по дороге, которой, собственно, нет. Накатанная грунтовка с невероятным количеством ям, и каждая отзывается у меня где-то глубоко внутри. Я цепляюсь за обивку потёртого кресла, кричу. Рустам что-то говорит водителю, и тот сбрасывает скорость. Более-менее спокойно мы едем по пыльной дороге. Мимо проносится унылый однообразный пустынный пейзаж. Клочки какой-то
– Дашка, смотри, вон за той сопкой наше пастбище. А дальше, видишь гору с белой шапкой? Там берет начало наша речка! Она такая быстрая и холодная, но мальчишками мы всё равно купались в ней.
– Рустам, ты говорил, что твои родители живут в городе.
– Почти в городе, всего лишь полчаса езды от Хорога. Посёлок Навруз, вон за той горой откроется вид. Потерпи, радость моя, скоро ты со своим животиком сможешь отдохнуть.
Наконец мы въезжаем в посёлок. Я уже смирилась и с автомобилем, и с манерой вождения местного таксиста, и теперь с любопытством оглядываюсь по сторонам. Такие же пыльные, как и вся дорога, узкие улочки петляют между каменными заборами. За ними, всегда в глубине двора, замечаю дома. Какие-то здания похожи на те, что строят в России. Из красного кирпича, под шиферной крышей. Но некоторые настолько экзотичны, что трудно представить, как там живут люди. А ещё на улице очень мало зелени. Хотя трудно представить, как она может выжить под таким палящим солнцем.
Машина тормозит возле неприметной калитки в каменном массивном заборе. Впереди по улице вижу двухэтажный кирпичный дом, совсем как в России. Очень надеялась, что нам туда, но мы не доехали каких-то сто метров.
Рустам выходит, достаёт из багажника сумки, помогает выбраться мне. Внезапно останавливается, будто что-то вспомнил, смотрит на меня, быстро достаёт из сумки мою кофточку, в которую я куталась ночью в Белгороде, ожидая вылета. Протягивает мне:
– Надень.
– Зачем, жарко же!
Я оглядываю себя: джинсы, майка… Неужели я что-то испачкала?
– Не спорь, надень, – требовательно говорит Рустам.
Я повинуюсь, натягиваю на потное тело трикотажную кофточку. Он ободряюще улыбается и открывает небольшую калитку в высоком каменном заборе.
Мы попадаем в большой тенистый двор, заросший виноградом. Вдали вижу привычные для взгляда фруктовые деревья. Не отрываясь, смотрю на яблоню с крупными красными яблоками на ветках. Хоть что-то знакомое встретилось в этой стране! Я даже не замечаю сразу полную женщину, в тёмном длинном платье и платке, полностью закрывающем волосы, которая, привалившись к стене, во все глаза смотрит на нас с Рустамом.
– Рустам! Сынок! – кричит она и бежит, задыхаясь, к моему мужу.
Он обнимает её, что-то быстро и горячо говорит (как жаль, что я ни слова не понимаю!), отрывает её руки и, повернувшись ко мне, как я понимаю, представляет. Потому что я слышу своё имя: Дария.
– Дарига, – говорит мать Рустама, глядя на меня.
– Твоё имя непривычно для нас, но у таджиков есть похожее – Дарига. Мама хочет тебя так называть, – объясняет мне Рустам.
Ну вот, не успела приехать, а меня уже лишают
– Скажи маме, пусть называет так, как ей удобно.
– Сама можешь сказать, Дарига, – на чистейшем русском говорит женщина, – Ты называй меня мама, а ещё лучше оча, – добавляет она, окидывает с ног до головы оценивающим взглядом, и, проговорив что-то по-таджикски, направляется к дому.
Рустам подхватывает сумки и идёт следом. Мне ничего не остаётся делать, как плестись за ним.
Мы входим в низкое одноэтажное здание с белыми стенами снаружи и внутри, с маленькими окошками. Со стороны здание напоминает длинный сарай или ангар.
Проходим первую комнату, это, видимо, кухня, со стенами, побеленными известью. Вторая комната – большая гостиная, по-моему. Здесь обилие ткани. Ковёр на полу, две стороны занавешены гардинами на всю стену, хотя окошки за ними очень маленькие, на другой стене ковёр и… всё. Полное отсутствие мебели, только какие-то одеяла, скрученные в рулон, разложены возле стен. Дальше небольшой коридорчик, прямо двустворчатая деревянная дверь. Мама открывает её и пропускает нас в комнату.
– Располагайтесь, это ваша спальня, – говорит она.
– Спасибо, не думал, что ты отдашь нам эту комнату! – Рустам счастлив без меры.
– Теперь ты здесь хозяин, – говорит она и снова что-то добавляет на своём языке, отчего мой муж хмурится и резко отвечает ей в тон.
Я оглядываюсь по сторонам. Никогда не видела ничего подобного. Эта комната выглядит ещё более странной, чем гостиная. Спальня большая, но кажется маленькой тесной коробочкой из-за пёстрых ковров, которые здесь везде, где только можно. На полу и на трёх стенах ковры красно-синей расцветки, на четвертой стене такая же, как в гостиной, роскошная бордовая гардина, за ней угадывается маленькое окошко. В центре комнаты огромная кровать под пёстрым шёлковым покрывалом, у стены несколько длинных диванчиков без спинок. Маленький туалетный столик в углу возле окна.
– Располагайтесь, отдыхайте с дороги, – говорит мать Рустама и собирается выйти.
– Извините, а где я могу помыть руки и умыться? – понимаю, что отдыхать в той пыли, которой покрыта моя кожа, не получится.
– Я покажу… – быстро говорит мне Рустам, но его мать перебивает.
– Сама. Это женские дела, тебя не касаются, – резко говорит она, – Идём, Дарига, за мной.
Она выходит из комнаты, даже не оглянувшись, поспеваю ли я. Следом за ней я попадаю в маленькую комнатку с серыми стенами, в которой старый умывальник, большая открытая ёмкость с водой и множество тазов всевозможных размеров.
– Это женская туалетная комната. Можешь не переживать: мужчины сюда не зайдут. Вот вода, берёшь любой таз, моешься. Грязную воду можешь вылить в этот сток в углу, чистую расходовать очень экономно, носить её приходится из колодца. Не забывай – это Азия, а не Россия. Здесь свои порядки и правила. Если не сможешь к ним приспособиться – не выживешь! – объясняет свекровь.
– Спасибо…
Пытаюсь улыбаться и быть вежливой, но мои слова уходят в пустоту: она удивительно быстро для её полной фигуры исчезает из так называемой ванной. Не успеваю даже поинтересоваться, где тёплая вода. Потом понимаю: это глупо. Поливаю себя из ковшика водой из ёмкости. Полотенца не нахожу, натягиваю на мокрое тело свою запылённую одежду, жалея, что не захватила халат, и быстро перебегаю в нашу спальню.