Никогда не говори «навсегда»
Шрифт:
— Лю… люблю, — неохотно признала Катя.
— Тогда выходи за меня замуж, — улыбнулся он.
Кате стало нехорошо.
Исполнялась самая заветная ее мечта, то, к чему она стремилась всю жизнь, — быть счастливой. И найти сыну настоящего отца (лучшего отца, чем Алексей, и представить себе трудно!).
— А как же Нелли? — машинально пробормотала она. — И… и Полина… На чужом горе мне не хочется строить свою жизнь. Ведь, собственно, именно это я и пыталась растолковать тебе в прошлый раз.
— Тебя в самом деле так заботит судьба
— Ну…
Алексей засмеялся — что-то безнадежное, на грани с отчаянием было в его смехе — и прижал к себе Катю. Ей даже дышать стало трудно.
— Ты глупая девчонка… Но я даже глупость твою люблю!
— Тридцатитрехлетних девчонок не бывает… — с трудом пробормотала она. — Ты меня задушишь!
— Катя, Катя, Катюша… Я даже имя твое люблю. В тебе все безупречно… — Он застонал, целуя ее без счета.
Она была не в силах сопротивляться.
«Будь что будет! — мелькнула мысль. — Впрочем, ничего плохого не будет. Все, что должно было случиться, уже случилось. И что я, в самом деле, взялась так о Нелли беспокоиться… В конце концов, не ее первую, не ее последнюю бросает муж!»
Они медленно переместились к дивану. Алексей стал расстегивать пуговицы на Катином платье (очень милое домашнее платьице с рисунком на тему летнего разнотравья — васильки вперемешку с лютиками), а Катя попыталась стянуть с него через голову свитер (грубая шерсть от братьев-финнов, орнамент на тему геометрии), но… зазвонил телефон.
Звонок прозвучал столь неожиданно, что они замерли, словно пораженные громом, запутавшись в одежде.
— Это она! — с ужасом прошептала Катя и принялась лихорадочно застегивать пуговицы на своем платье. — Это она, я тебя уверяю!
— Ну и что! — с досадой произнес Алексей, машинально засунув руку обратно в рукав свитера.
— О господи, надо тоже приобрести телефон с АОНом… — дрожа, пробормотала Катя. — Вот у Зойки с АОНом, и она горя не знает…
— Я сам поговорю с Нелли, — Алексей решительно протянул руку к трубке.
— Нет! — взвизгнула Катя. — Она не должна знать, что ты у меня!
— Ну здрасте! Я теперь вообще не собираюсь от тебя уходить! — разозлился Алексей.
— Нет, нельзя так сразу… — Катя забегала вокруг журнального столика с телефоном, который продолжал упорно звонить. — Я вот что… я сама сейчас попробую поговорить с Нелли… — Она сорвала трубку. — Алло…
— Это она? — прошептал Алексей, стоя рядом. — Катя, это Нелли?
Катя, побледнев и прижимая к уху телефонную трубку, ошеломленно слушала — грозный мужской голос призывал на ее голову все несчастья. Алексей вырвал из Катиных рук трубку и тоже послушал. Впрочем, через несколько секунд он узнал голос звонившего и бросил трубку на рычаг.
— Это Герман, — коротко сообщил он.
— Кто?
— Двоюродный брат моей жены. Не помню, упоминал ли я о нем…
— А, Герман! — воскликнула Катя. — Ну да, ты рассказывал.
— Наверное, Нелли дала ему твой номер.
В этот
— Нет, это уже выходит из всяких рамок! — Алексей вырвал штепсель из розетки. — Теперь они начнут допекать тебя. Придется с ними разобраться. Потом…
Ногой отпихнув журнальный столик, он опять потянулся к Кате.
— Нет, я так не могу! — в отчаянии схватилась она за голову. — Послушай, Леша, ты же еще можешь с ней помириться…
— С кем? — удивленно спросил он.
— Со своей женой! Она простит, я знаю, она все тебе простит! — Катя уже совершенно собой не владела.
— Да ты с ума сошла! Какого черта я должен с ней мириться? Я тебя люблю!
— Мне кажется, мы делаем что-то не то! — закричала Катя. — Мне страшно!
— Ты предлагаешь мне вернуться к жене? — угрожающе спросил Алексей.
— Так будет лучше. Мы… мы можем ошибаться.
Алексей некоторое время молчал, пристально разглядывая Катю.
— Они тебя напугали, — констатировал он. — Ну да, я понимаю… Ничего, все будет в порядке. Я поговорю с Нелли, разберусь с Германом… Все будет в порядке. Жди!
И он ушел, не простившись.
А Катя принялась растерянно бродить из угла в угол. Она совершенно не представляла, как жить дальше, и, главное, сама мысль о замужестве с Алексеем казалась ей все невероятнее. Да, было раньше в их союзе что-то преступное, недозволенное, манящее… Запретный плод сладок. Несколько лет их тайного романа были чрезвычайно бурными и интересными, но теперь, когда, казалось, никаких преград больше не существует и сам Алексей желает этого брака, — теперь все было по-другому.
«Что же делать?» — растерянно подумала Катя.
И вдруг, совершенно некстати, вспомнила о Григории Ганине.
Интересно, изменился он или нет?
Рита Величко делала карьеру.
После окончания университета, факультета журналистики, она некоторое время работала в газете, где основные полосы занимала телевизионная программа и анонсы фильмов. Она сочиняла коротенькие, но очень острые письма от читателей. Ее творения пользовались успехом, и вокруг очередного «письма» даже развернулась дискуссия в прессе и среди населения (основным контингентом газеты были вечно взбудораженные домохозяйки).
Затем Рита перешла в более популярное издание — там программа телепередач занимала уже не самое главное место. Рита брала интервью у известных людей, делала репортажи из жизни столицы — тоже острые, с перчинкой. Для нее не было ничего невозможного. Она лазила в канализационные колодцы вместе с диггерами, бродила по подмосковным лесам с лесничими, выслеживая браконьеров, могла целый день провести в компании нищих — в зависимости от той темы, которую ей надо было осветить.
К тому времени ей уже платили неплохие гонорары, и она пользовалась широкой известностью. Правда, пока еще в основном среди узкой прослойки своих собратьев-журналистов.