Никогда не говори: не могу
Шрифт:
Если Каменир причастен к этому преступлению, то каким образом ему удалось превратить абсолютно аполитичную и беспринципную девушку в фанатичную сообщницу? Деньги? Гипноз? Шантаж? Использование каких-то тайных психологических рычагов?
Как бы то ни было, Бондарю давно не терпелось присмотреться к своему подопечному поближе, хотя до сих пор приходилось ограничиваться беседами с коллегами и студентами Каменира. Как назло, Эдуард Львович приболел, не появляясь ни в одном из институтов, где подрядился читать
Перешагивая через одну ступеньку, Бондарь двинулся наверх. Появиться в деканате он решил попозже, если возникнет такая необходимость. Социолог – персона слишком малозначительная, чтобы вызывать повышенный интерес руководства института. Это вам не спонсор и даже не представитель Министерства образования. Задал свои глупые вопросы – и испарился. Неприметный, незапоминающийся. Серая личность.
Сообразив, что его походка выглядит чересчур энергичной для чиновника статистической конторы, Бондарь сбавил шаг и постарался придать своей фигуре некоторую мешковатость. Заинтересованных взглядов, бросаемых на него встречными девушками, стало ровно вполовину меньше.
Аудитория размещалась в торце здания, особняком. Разыскать ее удалось не сразу. Попав наконец в нужный коридор, изгибавшийся под самыми неожиданными углами, Бондарь оказался в тесном закутке, заканчивающемся дверью. Возле нее томилась девчушка, сидящая на подоконнике. На фоне светлого оконного проема ее силуэт казался почти черным.
Приблизившись к двери, Бондарь обнаружил, что на табличке совсем не тот номер, который он искал. Это была четвертая аудитория.
– Ваш институт носит имя Ивана Сусанина? – спросил он у девчушки.
Не переставая болтать ногами, она дернула плечами:
– Никакого имени он не носит. – Ее тон был меланхолическим. – Просто Институт турбизнеса, и все. А кто такой ваш Сусанин, я понятия не имею.
– Народный герой. За царя, за родину, за веру.
– А, герой, – поморщилась девчушка. – И че он?
– Думаю, что ниче, – осторожно предположил Бондарь.
– В смысле?
– В общепринятом смысле.
– Вы непонятно говорите, – пожаловалась девчушка.
Бондарь вздохнул:
– Сусанин завел в трясину польское войско. Отомстил врагам, а сам погиб.
– Зачем?
– Ну, наверное, так было надо.
– И че теперь?
– А теперь его имя стало нарицательным. Когда кто-нибудь указывает неправильную дорогу, его называют Сусаниным.
Произнося этот монолог, Бондарь чувствовал себя путешественником, пытающимся найти общий язык с представительницей племени мумбо-юмбо. Или с инопланетянкой. Он едва удерживался от желания помогать себе жестами.
Девчушка
– С каких делов вы мне все это рассказываете? – спросила она.
– Понятия не имею, – признался Бондарь. – Я просто ищу аудиторию номер четырнадцать, а меня зачем-то направили сюда. Кстати, может, вы покажете дорогу? Если только вы тоже не партизанка.
Девчушка насупилась и перестала болтать ногами:
– Вы меня клеите, что ли?
– Никоим образом.
– Тогда говорите толком, что вам нужно, и отваливайте. Я к семинару готовлюсь. – Девчушка продемонстрировала подозрительно тощую тетрадь.
– Мне нужна четырнадцатая аудитория, – терпеливо пояснил Бондарь. Он давно сообразил, что попал по адресу, но не спешил сознаваться в этом. Почему бы не пообщаться с глуповатой, но словоохотливой собеседницей?
– И все? – спросила она.
– Все, – слукавил Бондарь.
– Так вот же она, – насупилась девчушка, показав на дверь.
Бондарь обернулся и покачал головой:
– Вы меня неправильно поняли. Мне нужна именно четырнадцатая аудитория, а не четвертая или какая-нибудь другая. Не просто любая аудитория, понимаете?
– А я вам говорю: вот она, – настаивала девчушка, тыча пальцем в дверь. – Прямо перед вами. Аудитория номер четырнадцать.
– Единица отвалилась? – догадался Бондарь.
– Ну да. Неужели не ясно?
– Теперь ясно.
– Слава богу. А то я уж решила, что вы тупой.
– Бывает. – Бондарь виновато поскреб затылок. – Можно еще один вопрос?
– Ну давайте, – согласилась девчушка.
Между тем тетрадь с конспектами давно перекочевала в ее сумку. Девчушка настроилась на долгий, обстоятельный разговор. Мог ли Бондарь обмануть ее ожидания?
– Кто читает лекцию? – спросил он. – Каменир?
– Каменир, – подтвердила девчушка.
– Хороший преподаватель?
– Нормальный.
– А почему вы не на лекции?
– Опоздала, – не стала отпираться девчушка. – Эдуард Львович этого терпеть не может. Выставил за дверь.
– Отрабатывать придется? – сочувственно поинтересовался Бондарь.
– Да уж придется.
– Строгий он у вас.
– Кому как.
– Наверное, у строгих преподавателей хорошо ходить в любимчиках, – предположил Бондарь.
– Только не у Каменира, – отрезала девчушка.
– Почему?
– По кочану.
– И все же?
– Оно вам надо? Вы вообще кто такой? – Слово «вообще» девчушке не давалось. Она пользовалась упрощенным вариантом: «ваще».
Бондарь таинственно озирнулся по сторонам, после чего наклонился к розовому ушку собеседницы.
– Это должно остаться между нами, – тихо предупредил он, гадая: действительно ли ушко зашевелилось и слегка увеличилось в размерах или это оптический обман.