Никогда не сдавайся

Первую книгу я написала в реанимации онкологической больницы после четырех операций. А когда меня перевели в общую палату, среди соседок оказалась Зинаида, которая рассказала, как ее спасли кошки. Узнав историю Зины, я подумала, что сдаваться никогда нельзя, что из, казалось бы, безвыходной ситуации всегда найдется выход и что тьма сгущается перед рассветом, ночь закончится, появится солнце. Мой рассказ – это история Зины, но хотя меня не спасали кошки, это и моя история: история женщины, понявшей, что никогда нельзя сдаваться.

Если дважды лил безостановочно дождь

и стоял холод, а на третьи сутки рано утром вышло солнце и стало тепло, значит… значит, пришел понедельник.

Зинаида отвернулась к стене. Сотни тысяч людей сейчас вскочили по звуку будильника, глянули в окно и, ругая погоду – которая, отлично зная, когда у народа выходные, старательно портит всем отдых – поспешили умываться. Началась рабочая неделя. В метро, наверное, уже толпа, в маршрутку не сесть, а противный главбух Игорь Михайлович вот-вот займет позицию у входа в свой кабинет. Каждое утро начальник стоит у двери и смотрит на часы. Тем, кто пришел на работу на десять минут раньше, достается его добрая улыбка и слова: «Рад вас видеть», тем, кто явился вовремя – вежливый кивок, а те, кто опоздал хоть на десять секунд, приглашаются в рабочую комнату к шефу и выслушивают от него несколько совсем не ласковых фраз. Увы, Зинаида частенько прибегала последней, она пыталась объяснить вредному начальнику, что живет в отдаленном районе, куда рейсовый автобус не всегда приходит по расписанию, но Игорь Михайлович откашливался и отвечал:

– Вы регулярно приходите позже на десять минут. Если станете выходить из квартиры на четверть часа раньше – придете на службу, когда следует, ну а теперь ступайте исполнять служебные обязанности.

Опустив голову, Зинаида понуро шагала к своему компьютеру, не передать словами, как она ненавидела в этот момент этого отвратительного мужика! Игорь Михайлович не был груб с бухгалтером Федосеевой, но он не выписывал ей премию, не хвалил и заваливал самой трудной работой. Почему Зинаида не меняла службу? Кроме гадкого начальника Зинаиду в офисе устраивало все: милые коллеги, соцпакет, столовая с вкусными обедами, отличная зарплата, которую всегда выплачивали вовремя, путевка в местный пансионат, достающаяся служащим за копейки. Все было просто отлично, все, кроме главбуха. Каждое воскресенье у Зинаиды после обеда резко портилось настроение. Ну вот, завтра понедельник, снова предстоит встреча с этим противным мужиком. Хоть бы заболеть на недельку, взять бюллетень и на время забыть об Игоре Михайловиче. Неудивительно, что начальник не женат, кто же захочет связать жизнь с подобным человеком. Да и внешне он совсем не интересен, рост у него, как у Зины, на голове дыбятся невообразимые кудряшки, а уж его одежда! Боже! Где деспот покупает себе такие бесформенные пуловеры? В каком подвале он откопал свой пиджак, смахивающий на вещь из старинного гардероба? Вот бы Зине заболеть на недельку! Вот бы семь дней не видеться с Игорем Михайловичем!

Зинаида погладила кошку Матильду, лежавшую рядом. Не зря говорят: «Бойтесь своих желаний, они могут сбыться». Зимой у Зиночки неожиданно начался кашель, поднялась температура, Федосеева обрадовалась и, предвидя долгожданный отдых, поспешила к врачу, думая, что у нее обычный грипп. Женщина в белом халате оказалась внимательной, она прослушала Зину стетоскопом, а потом отправила ее на флюорографию. Изучив снимок, докторица нахмурилась, велела сдать кучу анализов, потом протянула бумажку и приказала.

– Прямо сейчас ступайте в десятый кабинет на томограф.

– Наверное, надо записаться, – удивилась

Зина, – а сколько стоит обследование? Может, без него обойдемся? С деньгами не особо хорошо.

– Алевтина Петровна вам срочное направление выписала, – пояснила медсестра, – платить ничего не надо.

Очень удивленная, но не особо встревоженная поворотом событий Зиночка полежала в «трубе», а потом совершенно счастливая отправилась домой. Слишком заботливая Алевтина Петровна выдала больной освобождение от работы аж на десять дней, а Федосеева рассчитывала максимум на трое суток безделья.

Когда чудесно отдохнувшая Зина пришла закрывать листок нетрудоспособности, врач начала разговор фразой:

– Вы только не волнуйтесь, пришли результаты анализов с расшифровкой компьютерной диагностики.

Сказано это было таким тоном, что Федосеева забеспокоилась.

– Что-то не так?

И тут ей на голову рухнул страшный диагноз: у бухгалтерши опухоль, оперировать поздно, зараза проникла в лёгкие, Зине осталось жить не больше полугода.

– Но у меня ничего не болит, – растерянно произнесла Зина.

– Заболит, – пообещала Алевтина Петровна.

Не успела врач произнести фразу, как у Федосеевой закололо в боку, а из желудка к горлу подступила тошнота.

– Что же теперь делать? – прошептала Зина.

Врач отвела глаза в сторону.

– Сейчас выпишу пару лекарств. Питайтесь правильно, не нервничайте, пока не станет совсем плохо, ходите на работу. У вас есть семья? Супруг, родители?

– Нет, – прошептала Зина, – папа с мамой умерли, замуж пока не вышла. Мне тридцать пять, ещё встречу свою половинку.

– Охо-хо, – вздохнула сидевшая за соседним столом медсестра, – вы не волнуйтесь, когда сляжете, к вам будет приходить соцработник, государство не бросает одиноких безнадёжных больных.

На следующий день Зина опоздала на службу на полчаса, и когда Игорь Михайлович, красный от гнева, начал: «Это ни в какие ворота не лезет…» – крикнула начальнику: «Мне плевать на ваши нотации, если хотите, увольняйте, все равно умираю!»

А потом, бросив на стол противного дядьки выписку из своей истории болезни, убежала плакать в туалет.

Когда Федосеева вернулась в комнату, её встретила тишина, но через пару минут коллеги кинулись к женщине и начали утешать.

– Ерунда, ты поправишься. Все будет хорошо.

– Нет, – рыдала Зина, – нет. Врач сказала, что в России не помогут, можно попытаться обратиться в клинику Германии, но знаете, сколько там стоит лечение иностранки с моей проблемой?

Когда Федосеева назвала сумму, в комнате опять стало очень тихо. Первой опомнилась Настя Колесникова.

– Глупости! В Москве прекрасные врачи. Зина, нельзя сдаваться! Борись! Иди к другому доктору, ищи специалиста.

Федосеева снова заплакала. Хорошо Анастасии сейчас произносить пустые, ничего не значащие слова. Борись! А как?

Пару недель коллеги старательно заботились о Зине, ей приносили из буфета пирожки, пересадили к стене, где не дуло от окна, не заваливали работой, а Игорь Михайлович перестал делать подчиненной замечания по поводу опозданий. Но потом все привыкли к мрачному виду Зинаиды, к тому, что она пьёт таблетки, постоянно жалуется, рыдает, и перестали сочувствовать женщине.

Через три месяца после того как офис узнал о тяжёлом состоянии сотрудницы, Настя праздновала день рождения. Колесникова притащила на работу несколько тортов, получила подарки, стала угощать присутствующих чаем, все улыбались, желали Колесниковой счастья и здоровья…