Никогде (Задверье) (др. перевод)
Шрифт:
– Ты стоял у меня на пути, – проговорил Варни. Настроение у него было паршивое. – А я этого не люблю.
Как-то раз, в детстве, Ричард шел из школы и увидел в канаве крысу. Заметив его, крыса поднялась на задние лапы и угрожающе зашипела. Тогда он отошел подальше, удивляясь, как такое маленькое создание не боится постоять за себя – ведь он по сравнению с ней просто огромный. А сейчас Анестезия встала между ним и Варни. Она едва доставала ему до груди, однако уставилась прямо в глаза и сердито зашипела, обнажив зубы, словно маленькая разъяренная крыса. Варни отступил и плюнул Ричарду под ноги. А потом повернулся
– Ты как? – спросила девушка, помогая Ричарду подняться.
– Нормально. Ты очень смелая.
Она потупилась.
– Нет, я не смелая. Я боюсь моста. Но даже эти его боятся. Поэтому и сбились в кучу. Они думают, что вместе не так страшно, и нападать стаей легче.
– Если вы собираетесь идти через мост, я с вами, – послышался сзади женский голос, густой и сладкий, как мед.
Ричард так и не понял, что это за акцент. Сначала он подумал, что канадский или американский. Позже ему стало казаться, что скорее африканский или австралийский, а может, даже индийский. Женщина была высокой, с длинными темно-каштановыми волосами и кожей цвета жженого сахара. Одета во что-то серо-коричневое, из пятнистой кожи. Через плечо перекинут потрепанный вещмешок – тоже кожаный. В руке она держала боевой шест, на поясе висел нож, а на запястье болтался электрический фонарик. И это, безусловно, была самая красивая женщина из всех, каких Ричард когда-либо встречал.
Секунду подумав, он сказал:
– Вместе не так страшно. Присоединяйтесь. Меня зовут Ричард Мэхью. Это Анестезия. Из нас двоих только она знает, что делает.
Анестезия приосанилась.
Женщина в пятнистой коже оглядела его с ног до головы.
– Ты из Верхнего Лондона, – заключила она.
– Да.
– Человек из Верхнего мира рука об руку с крыситкой! Ну и дела!
– Я его проводник, – сердито вмешалась Анестезия. – А ты кто такая? Кому ты служишь?
Женщина улыбнулась.
– Я никому не служу, детка. Кто-нибудь из вас раньше ходил по мосту? – Анестезия покачала головой. – Что ж… Думаю, будет весело.
Они подошли к мосту. Анестезия отдала Ричарду самодельную лампу.
– Возьми, – сказала она.
– Спасибо, – ответил Ричард и спросил у женщины в коже: – Чего именно надо бояться? Рыцарей?
– Нет, ночи. [20]
Анестезия взяла Ричарда за руку. Он стиснул ее крошечную ладошку. Она улыбнулась и пожала ему руку. А потом они взошли на мост, и Ричард начал понимать, что мрак – не просто отсутствие света, а нечто реальное, ощутимое. Он чувствовал, как мрак касается его кожи, оглаживает, проверяет, проникает в мозг, забирается в легкие, в глаза, рот…
20
Knightsbridge – букв. «Рыцарский мост». Knight (рыцарь) сходно по звучанию с night (ночь).
С каждым шагом свет свечи все тускнел. Как и фонарика – в руке у женщины в коже. Складывалось ощущение, что это не свет тускнел, а гуще становилась темнота. Ричард закрыл глаза, а когда открыл – вокруг был полный, непроглядный мрак. Послышался шорох,
Что-то проскользнуло мимо них.
– Что это? – пискнула Анестезия. Ее ладошка дрожала в его руке.
– Тс-с… Не привлекай их внимание, – прошептала женщина.
– Что происходит? – спросил Ричард еле слышно.
– Ничего. Это темнота, мрак, а во мраке – все кошмары, которые рождались в ночи с древнейших времен, когда мы, завернутые в шкуры, жались друг к другу в поисках тепла и защиты. А теперь… – проговорила она, – пора бояться темноты.
Ричард почувствовал, как что-то ползет по его лицу. Он закрыл глаза, но ощущения остались прежними. Мрак был абсолютным. И тогда начались видения.
Фигура с горящими волосами и распростертыми крыльями, объятыми огнем, летит прямо на него.
Он вскинул руки – ничего.
Джессика глядит на него с презрением. Он хочет крикнуть ей, что ему очень стыдно…
И идет дальше.
Он снова маленький, возвращается из школы поздним вечером по улице без единого фонаря. Он здесь ходил тысячу раз, но от этого ему не легче, и он умирает от страха.
Он в лабиринте, глубоко под землей. Зверь ждет его. Он слышит, как капает вода. Он знает, что Зверь выжидает. Крепче сжимает копье… И тут за его спиной раздается утробный рык. Он оборачивается. Медленно, как во сне, Зверь мчится к нему.
Зверь атакует.
Ричард умирает.
И по-прежнему идет по мосту.
И снова и снова на него во мраке ночи мчится Зверь.
Послышался треск, вспыхнул свет – такой яркий, что Ричард зажмурился и отшатнулся. Это была свечка в бутылке из-под лимонада. Трудно было поверить, что одна свеча может давать столько света. Он поднял ее вверх, облегченно отдуваясь. Сердце гулко стучало в груди.
– Кажется, мы успешно прошли мост, – сообщила женщина в коже.
Сердце билось так сильно, что Ричард сперва не мог вымолвить ни слова. Он заставил себя дышать ровнее, успокоиться. Они были в огромном зале, точно таком же, как на той стороне моста. Ричард даже подумал, что это тот самый зал. Однако темнота была гуще, и перед глазами у него вспыхивали разноцветные круги, как после яркой вспышки.
– На самом деле, – медленно проговорил Ричард, – бояться было нечего, так?.. Это как дом с привидениями… что-то шуршит в темноте, а ты уже воображаешь невесть что. Нам ведь ничего не грозило, верно?
Женщина посмотрела на него с состраданием, и Ричард вдруг обнаружил, что Анестезия больше не держит его за руку.
– Анестезия?..
Из мрака на мосту послышался шорох – или вздох, – и к его ногам покатились кварцевые бусины. Бусы Анестезии. Ричард поднял один шершавый шарик.
– Надо… надо вернуться. Она там…