Никого над нами
Шрифт:
– Он у нас очнется, куда денется!
– задорно кричал Уорл, давя грудь Колдуна пятернями.
– И сердечко, и дыхание, все восстановим! Сейчас задышит, сейчас!
– Небо, - тускло сказала Гелла, - смотрите, неба нет, - и сняла пилотку, сняла ненужную теперь портупею.
И уронила ненужный бинт - потому что неба и впрямь не стало.
Аврелий пятился и озирался: птицы падали вверх, в черную мглу, туда, где только что голубело небо; деревья поблекли… трава растворялась… Листва пела.
– Не-эт!
–
– Это конец, - сказал Аврелий.
"Это начало", - понял он. Зондаж не сработал, и сейчас он потеряет Геллу, Уорла. Внезапно вернувшаяся память о его назначении здесь выплескивалась быстрыми волнами.
Сейчас. Сейчас он потеряет мир, где жил.
Гром, стихая и удаляясь, беззлобно рычал над верхушками сосен. Туча застыла где-то между небом и землей, над прибитой дождем травой, - лениво роняя вниз остатки белых градин. Мокрый лес недовольно шумел и кололся зелеными иглами.
Гроза, похоже, заканчивалась.
Аврелий выбрался на дорогу: кусты за ним сомкнулись, и ноги сразу увязли в обочинной глине. С трудом поднимая чугунные сапоги, парень прошел на середину асфальтовой полосы и достал из кармана походный фонарик. Мелкий дождик дробно стучал по капюшону куртки, студя лицо и заливая глаза; Аврелий надвинул капюшон поглубже, едва ли не на нос - ему стало гораздо лучше. Не так мокро.
Свет фар потерялся в гравии: легковая машина шла на бугор, потом свет скользнул в листву деревьев, исчез, появился снова. Аврелий посигналил фонариком. Скрипнули шины.
– Можно?
– виновато спросил парень, стесняясь мокрой куртки и грязных сапог.
– Садись, - коротко сказала девушка за рулем и включила дворники: две железные руки обмахнули стекло и скучно упали на место.
Машина двинулась, под шинами затрещал гравий; в салоне было тепло, мотор грел сиденья. Аврелий тускло смотрел на серебряные ели, что попадали в свет белых фар по бокам дороги. Глаза у него слипались.
Машина резко затормозила, Аврелий стукнулся лбом о стекло и проснулся от удара.
– Хозяйка, - пыхтел в темноте чей-то бас, - захвати, а? Нас двое.
Дождь рьяно лупил по тонкой крыше, выстукивая невесть чего. Прам-бам-бом-трах!
– Только один, - строго сказала хозяйка, - места нет. Лишний поедет в багажнике. У меня сиденья узкие.
Прам-трах!
– Угу, - сказал бас, - вы не волнуйтесь, он мертвый. Так что я его в багажник.
Дождь ударил сильнее, лязгнул багажник, басистый забрался в салон машины, стало тесно, и все поехали дальше. Аврелий засыпал, но что-то ему мешало. Трах-бах. Бац-кряг-грумм. "Мы крови врага напьемся…" Он вздрогнул и огляделся: ехали, как и прежде. Женщина рядом уверенно крутила водительскую баранку, и мокрая дорога все так же стелилась под колеса.
Ничего особенного. Ничего
…Из темноты чеканно сказали: "Прощай!" - и Аврелий согнулся от удара словом.
Главный врач почти бегом вошел в ПС-зал: к сожалению, его опасения подтвердились.
– Спасибо.
– Он кивнул дежурному инженеру за пультом и подошел к стеклянной стене, делившей зал пополам.
Три глубоких кресла за прочным стеклом таинственно поблескивали в полумраке хромированными колпаками. Над двумя из них мигали алые сигнальные огоньки.
– Так, - глухо сказал главврач и сложил руки за спиной.
– Так. Значит, вернулись. Значит, снова впустую.
Он огорченно смотрел, как техники сняли колпаки с голов ПС-десантников, как те, пошатываясь, поднялись из кресел. Он и Она. Ушли, почему-то взявшись за руки и не оглядываясь. Главврач недоуменно покачал головой - все же психодесантирование иногда давало неожиданный побочный эффект. Какой в данном случае? Ладно, отдохнут - выясним, что к чему. Имеются для этого тесты.
Главный врач собрался было уходить, когда внутри пульта вдруг опять запищала тревожная сигнализация. Дежурный инженер резко повернулся на вращающемся стуле лицом к начальнику, молча указал пальцем на пульт.
– Да, - коротко сказал врач, - слышу.
– И бегом направился в отгороженную часть зала.
Главврач подошел к третьему креслу, над которым теперь тоже мерцал алый огонек.
– С возвращением.
– Врач поднял колпак с головы космонавта, вгляделся в заросшее щетиной лицо: глаза майора открылись.
Главный врач шагнул в сторону - человек, кряхтя, встал из кресла. Его поддержали два техника, мгновенно возникшие рядом.
– Как вы себя чувствуете, майор Анатолий Нейч?
– раздельно и громко спросил главврач.
– Ничего.
– Языку майора заплетался, он тяжело помотал головой.
– Все нормально… Я должен… Господи, где я был! Знаете, этот жуткий Город, эта бесконечная война!
– Всего лишь бред, успокойтесь.
– Главный врач осторожно положил руку на плечо Нейча.
– Пройдет.
– Да, - согласился майор, явно думая о чем-то своем.
– А до этого, на скутере… Я вспомнил! Я обязан срочно доложить! Там…
– Стоп, Нейч!
– Главврач кивнул головой в сторону техников.
– Информация секретная.
– Разумеется.
– Майор повернулся и, шаркая, двинулся к выходу, едва не повиснув на плечах техников.
– Слава богу, - обрадовано вздохнул врач, - я рад, что все закончилось хорошо.
– Кстати, - майор обернулся у двери, - а с чего вы взяли, что я какой-то там Анатолий Нейч? Меня всегда звали Уорлом. И, пожалуйста, не путайте на будущее.
Дверь за майором закрылась. Врач остолбенело смотрел в нее, не в силах отвести взгляд в сторону.
– Слава богу, - механически повторил главврач, - слава богу.