Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц
Шрифт:
Николас порадовался наивной уверенности матери, что завтра с ним ничего плохого случиться не может, и оставил ее одну разбираться с хозяйственными делами и мечтами о богатом лене. А сам после некоторого колебания двинулся в сторону университета.
Лерденский университет — это целый городок, окруженный каменной стеной. Десятки зданий, из которых, правда, большинство — небольшие коттеджи преподавателей или студенческие общежития. Общежития по местным понятиям, а на самом деле малогабаритные квартиры — по нескольку человек в комнату никого не селили, маги все-таки, да и аристократы почти все поголовно. Хотя, конечно, наиболее богатые
Городок имел собственную центральную площадь, на которую выходили дом ректора, административный корпус и храм всех богов. Небольшой, но изящный. С четвертой стороны площади начиналась парковая аллея, вроде Елисейских Полей в Париже, предназначенная, по задумке архитектора, для размышлений, но трактовать подобное времяпровождение можно весьма вольно.
За административным зданием шли учебные корпуса, жилые здания располагались в основном за храмом, а вот за домом ректора были сад, оранжерея и небольшой полигон. Последний он много раз собирался перенести куда-нибудь подальше от своих окон, но чувство долга (надо же приглядывать, чтобы ничего не случилось) пока брало верх.
Занятий в этот день не было, все-таки начавшийся накануне праздник был трехдневным, да и вообще начиналась сессия. А у почтенного кэра фон Гербера в городе был свой особняк. Но ему в нем было скучно. С годами его все больше тянуло к молодежи, он как будто подзаряжался от них жизненной энергией. Поэтому и преподавать пошел. Историю, так как ни в какой области сколько-нибудь глубокими знаниями не владел, а вот повидать за долгую жизнь успел много. А чего не видел, присочинял. Вот и сейчас он с важным видом прогуливался по аллее университетского парка (иногда присаживаясь на скамейки), травя байки о своих прошлых подвигах стайке замерзших студентов, которым робость перед могучим кэром не позволяла удрать. Здесь-то его и отыскал Николас.
Выглядел старикан совсем даже неплохо — мужчина средних лет со спортивной фигурой, седыми висками и бородкой клинышком. Только глаза какие-то выцветшие. Но иногда, особенно при взгляде на симпатичную девушку, в них появлялся намек на хитрый блеск, а морщинки вокруг собирались лучиками. Но сегодня девушек рядом не наблюдалось, было все-таки довольно холодно (градусов пять тепла, если мерить по Цельсию), так что о подвигах приходилось рассказывать в основном первокурсникам из разночинцев. Конечно, им можно было заливать о победах на любовном фронте, в отличие от дворян, купцы и мещане придерживались более строгих нравов. Так что слушали его, открыв рты. Даже неинтересно, совсем в предмете не разбираются, врать можно все что угодно. А фон Герберу и врать-то не надо было, за столько лет много чего накопилось, так что все бывало. В общем, появлению Николаса он даже обрадовался.
— О, молодой коллега! — приветствовал он его. — Подходи, садись, седьмым будешь! (Перед тем как назвать цифру, кэр сделал небольшую паузу, посчитав слушателей по головам).
— Доброго вам дня и здоровья, уважаемый! — почтительно склонился перед ним Бюрлоф. — Но осмелился бы просить вашей беседы с глазу на глаз. Боюсь, что для меня это жизненно важно.
— Слышали, молодежь? А ну, брысь отсюда! У преподавателей приватный разговор намечается. Кого на счет «три» замечу, заставлю экзамен пересдавать!
Нельзя
Считать до трех фон Гербер тоже не стал, а вместо этого сам поднялся со скамьи и взял Николаса под руку.
— Что-то слишком быстро тебя припекло. Обычно новичку несколько дней требуется, чтобы милость богов полностью осознать. Что спросить-то хотел? Или форму менять учиться надумал? Это совсем просто. Только пойдем-ка лучше на полигон.
«Значит, я все-таки кэр…» Снисходительно-деловой тон «коллеги» как-то не оставил ни малейшего повода для сомнения. Впрочем, морально Николас уже был к этому готов, слишком уж все неправдоподобно для ошибки или розыгрыша. Но окончательно осознал только сейчас. И сумел взять себя в руки.
По дороге он сжато, но достаточно четко рассказал фон Герберу о своих проблемах в связи с утренним «визитом» кэров ордена и вызовом на завтрашний поединок.
— Вот беспредельщики! — возмутился старый кэр. — Совсем этот Григ обнаглел! Да в первый год новичка вообще трогать неприлично считается. Хотя формального запрета действительно нет. Но они даже в войнах не участвуют! А тут и суток не прошло, и уже дуэль!
Кэр на некоторое время задумался.
— Значит, так. Ты давай сегодня форму боевую осваивай и броню держать учись, чтобы он тебя сразу не убил. Продержишься немного и падай, делай вид, что сознание потерял. А я теперь же по всем кэрам клич кликну, ближайшие завтра к полудню успеть должны. Хотя бы двое-трое. Достаточно, чтобы ему тебя добить не дать, да он и не решится. То, что он тебе какие-то условия ставил, забудь! Ты ведь не соглашался? Я так и думал, что нет. Ты парень неглупый. А за победу на поединке один кэр от другого требовать ничего не имеет права. Разве что сами пари заключат, тогда как договорятся. А так это вроде турнира получается. В принципе можно и убить противника, но это не приветствуется. Вот если на войне встретитесь, тогда, конечно… Но между кэрами вражды нет, пусть государи между собой договариваются или воюют, мы сами не решаем. Кому присягу принесли, где наша земля, за того и сражаемся.
— Это что же получается, — заинтересовался Николас, — если ваше баронство из состава Лердена в другое государство перейдет, так и вы вместе с ним?
— Получается, что так. Только вряд ли мне с баронством живым перейти куда удастся. Государям кэры много ценнее любого манора. Хотя если два государства в одно объединятся, то и кэры их в одно новое государство перейдут. Хотя нет. Присягу-то заново приносить придется. Если от лена отказаться, можешь быть свободен. Но не припомню, чтобы такое случалось.
За разговорами они незаметно дошли до полигона. Тот представлял собой круглую арену, метров пятьдесят в диаметре, окруженную каменным барьером примерно метровой высоты и ширины и снабженную небольшой трибуной, дабы преподавателям да и другим студентам можно было наблюдать, что там на полигоне тренирующиеся вытворяют. Или сдающие практические занятия.
Внутри ограды широкой полосой тянулась лента из блестящего серебристого материала (очень сложного алхимического состава), а в одном месте из этого же материала был сделан целый фрагмент стены (метра полтора длиной). Рядом с ним находилась лесенка, снаружи каменная, а внутрь спускались мостки. Ворот или отверстий в ограде не было. По этой лесенке кэры и проходили на полигон.