Николай Гаврилович Милеску Спафарий
Шрифт:
Советский исследователь географических трудов Милеску Спафария Д. М. Лебедев, анализируя это предложение, указывает, что, конечно, с современной научной точки зрения предлагаемая им граница между Европой и Азией также неправильна. Но все же это предложение обнаруживает определенную широту географической мысли и познаний Милеску Спафария (см. 70, 133).
Милеску Спафарий рассматривает также вопрос о происхождении названий рек: «Река Артыш имени русского не имеет, оттого что Иртыш именуется по-татарски, а не по-русски; и не только Иртыш не имеет имени русского, но и Тобол, и Тура, и иные сибирские реки именуются и русскими людьми тем именем, которым именовались прежде взятия Сибири иноземцами — татарами и остяками. Также река Иртыш приняла имя свое от татар, потому что Кучум, царь татарский, владел по Иртышу пространно и не токмо над татарами и над остяками и над иными иноземцами, не токмо по Иртышу, но и по Оби реке и по иным сибирским рекам. И ныне, хотя и в подданстве татары живут, однако же великое множество народов и веры их живет по Иртышу и по иным рекам…» (21, 39).
Следует также подчеркнуть довольно широкие представления Милеску Спафария о некоторых растительных зонах нашей страны. Так, сообщая о лесных и степных участках Сибири, он пишет: «А лес по Иртышу есть разный, и по займищам, что близ вершины ее, суть горы каменные, и лесные, и безлесные. А после того степь великая и песчаная. А потом следует лес тот, который идет и по Оби реке, и по всему Сибирскому государству до самого до Окианского моря, который преславный есть и превеликий и именуется от земноописателей по-еллински „Эркиниос или“,
22
Вертеж — полюс.
При описании прилегающих к Иртышу незаселенных территорий Милеску Спафарий говорит, что «можно бы в том месте острог построить при реке Иртыше или при озере. И хлебу родиться можно, потому что земля добрая. А водяной путь по Иртышу реке…» (21, 35). «И лес растет всякий — кедровик, ельник, осинник, таволга и иной всякий лес, и травы многие; можно бы по нем сыскать руды, где отдаляется в степи; и звериный по нем промысел: много соболей и лисиц и иные всякие звери» (там же, 38).
Весьма детально описана «великая и славная река Обь, которая знатна у всех, и у древних и у нынешних земноописателей, оттого, что Обь реку поставляют рубежам меж Асией и Европой. И нет такой реки, — пишет далее Милеску Спафарий, — ни величиной, ни глубиной во всей вселенной, опричь Амура, однако же у земноописателей, хотя знатная, однако же только имя ее знают и устье, где впадает в море. А что вершины ее и какие по ней люди живут, отнюдь не знают и пишут ложно имена людям и городам, которых и нет по Оби. А вершины реки Оби начинаются первые от большого озера Тележского [23] , которое бухарцы Алтын называют, а около того озера кочуют многие иноземны: саянцы, мундужцы, кайманцы, таутелеуты и яумундужцы, учуги, карачанцы. И те все великому государю ясака не платят. А места те зело хлебородные и степные, и леса есть же. А другие вершины есть 2 реки: одна — Бия, а другая — Катуня. И те реки издали текут из степи. И те сойдутся вместе с Обью и текут и потеряют имя свое, и именуются Обь. А меж тех рек есть зело хорошие займища и места хлебородные, и остроги можно поставить. А от устьев Бии и Катуни реки до Китая можно доходить в 2 месяца степью» (там же, 62). «А длина реки Оби зело великая есть, потому что начинается от самых дальних полудневных степных мест и теплых и впадает устьем в Северное Океанское Ледовитое море. А глубина ее зело велика, потому что, когда живет погодье, будто по морю волны ходят, и до самого берега глубока; и разливается по сорам [24] , и по озерам, и по лесам. А ширина ее неравная, потому что далее устья Иртыша реки гораздо широка, а вверху иногда к берегу в двух или в трех верстах, только по ней многие протоки и острова есть. А река Обь не каменистая, берега все земляные, и нигде каменья нет. А рыбы всякой в той реке зело множество, а наипаче осетры великие ловят. А особая рыба есть муксун, которая зело добрая. И кажется, что из моря идет. И столь множество по ней рыбы есть, что ни по одной реке и множество и жирней невозможно быть. А имя ее, кажется, что иноземное, однако же и латинское тоже есть имя Обь, а татарове именуют Обь-Амар. А леса всякого по обе стороны Оби реки множество есть, и идут и до самого Океанского моря, и до степи. А гор высоких иных нет, оприч той горы, которая именуется Кряж, которая иногда приближается к реке Оби, а иногда удаляется. И в иных местах зело высокая бывает, а в иных — не очень. А по тому яру многие травы и корени есть, и идет, будто пояс, далеко до степи и неведомо куда. А вода в Оби реке зело белая и мутная, не так, как в иных реках, потому из озера течет. А течет Обь не очень быстро, не как иные каменные реки, однако же и не тихая и в иных местах гораздо быстрая, а оттого и не быстра, что зело глубока» (21, 63–64).
23
Следует отметить, что Н. Милеску Спафарий ошибочно считал Телецкое озеро одним из истоков реки Оби.
24
Сор — отмель, поросшая камышом.
В своем «Дорожном дневнике» Милеску Спафарий посвящает особую главу озеру Байкал, о существовании которого в то время европейцы понятия не имели. Глава называется «Описание Байкальского моря кругом от устья реки Ангары, которая течет из Байкала, и опять до устья той же реки Ангары». Глава начинается с выражения удивления в связи с отсутствием у европейцев сведений об этом величайшем в мире озере: «Байкальское море неведомое есть ни у старых, ни у нынешних земноописателей, потому что иные мелкие озера и болота описуют, а про Байкал, который толикая великая пучина есть, никакого упоминания нет; и потому его здесь вкратце описуем». Далее Милеску Спафарий высказывает свои соображения по поводу географических понятий «море» и «озеро», считая, что в их основе лежат размеры и состав воды. Так, он пишет: «Байкал может называться морем потому… что объезжать его кругом нельзя… что величина его в длину и ширину и в глубину велика есть. А озером может называться оттого, что в нем вода пресная, а не соленая, и земноописатели те озера, хотя и великие, но в которых вода несоленая, не называют морем…» (там же, 99—100). Автор также приводит ряд интересных и правильных сведений, которые дают представление об уровне географических знаний русских о Байкале того времени: «…длина его парусом бежать большим судном дней по десяти, и по двенадцати, и больше, какое погодье, а ширина его — где шире, а где уже, меньше суток не перебегают. Глубина его великая, потому что многожды мерили сажен по сто и больше, а дна не сыщут, и то чинится от того, что кругом Байкала везде лежат горы превысокие, на которых и летнею порою снег не тает. А в середине Байкальского (озера) есть остров великий, который именуется Олхон. Тот остров стоит посреди в длину моря, кругом имеет больше ста верст… И опричь того острова есть иные острова небольшие, однако же немного. А погодье по Байкалу всегда великое, но паче осеннею порою, оттого что лежит Байкал что в чаше, окружен каменными горами, будто стенами, и нигде же не отдыхает и не течет, опричь того, что от него течет Ангара река. В Байкал впадают большие реки, мелкие и иные многие, а по краю, на берегу, везде камень и пристанища немногие, наипаче на левой стороне, едучи от реки Ангары, и оттого разбивает суда часто. А рыбы в Байкале всякой много, и осетры, и сиги, и иные всякие, и зверя нерпа в нем есть же много. Только жилья немного около Байкала, опричь немногих тунгусов, которые питаются рыбою, потому что близ Байкала пашенных мест нет, и живут по рекам в зимовьях промышленные люди зимою. А лес около Байкала есть, кедровник большой, и на нем орехов много, и иной лес есть же. А вода в нем зело чистая, что дно виднеется многие сажени в воде, и к питию зело здрава, потому что вода пресна» (там же, 100–101).
Милеску Спафарий неоднократно говорит о необходимости разведывания и использования минерального сырья в Сибири, в особенности использования плодороднейших сибирских земель. Вот один из примеров. При характеристике территорий в районе реки Селенги он пишет: «И против той деревни, за рекою, есть речка, и там многие же места пашенные, и по иным местам по реке есть пашенных мест много, только людей мало» (там же, 106).
Подчеркивая
Давая экономическую характеристику отдельных районов Дальнего Востока, он, например, указывает, что близ реки Аргуни найден свинец, но тут можно также найти олово и серебро. «А во Албазине ныне… — пишет автор, — хлеба родится много, и пашенные места по Амуру реке еще на многие тысячи людей будет, а ниже Албазинскаго, по Шингалу и по иным рекам, места самыя добрыя и хлебородныя» (34, 17–18).
Большой интерес к внутренней и внешней торговле Милеску Спафарий проявляет в главе «Описание славной реки Иртыша». «А Белые воды слывут (известны. — Д. У.), ибо протока течет из Иртыша быстрая, а вода в ней белая, и здесь близко есть возле реки Иртыша 3 озера: два — направо, а третья — налево, все соленые. А по-татарски слывет Ямышево озеро, и здесь кончается царство Сибирского рубежа, а на тех озерах ежегодно ходят из Тобольска и из Томского и из иных сибирских городов по 30 и по 40 дощаников [25] по соль, и соль собирают в дощаники из озера самородную в пост успения богородицы. И то Ямышево озеро от реки Иртыша — верст с 5, а есть исток из Иртыша до озера. А в то время, как русские люди собирают соль из озера, учинится ярмарок. И приходят многие тысячи людей: калмыки, и бухарцы, и татары — и торгуют с русскими людьми. И они продают лошади, и ясырь [26] , и иные китайские товары. И держат тот ярмарок недели по 2 и по 3, и русские люди, взяв соль и торгуя, возвращаются к Тобольску, а калмыки и прочие — в улусы свои, и то место остается опять пусто…» (21, 35).
25
Дощаник — легкое речное судно.
26
Ясырь — пленник, невольник.
В связи с тем, что московское правительство весьма интересовали торговые пути в Индию и Китай, Милеску Спафарий отмечает: «…из Тобольска дорога есть во Индийскую землю чрез Казачью [27] орду и через Бухару; а езды до Индии полгода торгом идти…» (там же, 41). Далее он приводит сведения о дорогах, идущих из Тобольска в разные города, расположенные восточнее реки Яик (Урал. — Д. У.), и сообщает, что «все те города бухарские под разными ханами, и из тех городов ходят и торгуют в Сибири, и в Китай, и к Москве те же бухарцы приходят и торгуют» (там же, 42).
27
Речь идет о Казахской орде.
В своем «Дорожном дневнике», перемежая данные о природе и хозяйстве, Милеску Спафарий приводит ряд этнографических сведений о местных сибирских народах. Так, он пишет: «А по вершине Иртыша… по оба берега ее живут разные монгольские народы, а ниже по ней потом живут разные калмыцкие народы, из которых иные жилищем живут, а иные только кочуют на время при Иртыше. А после калмыков при Иртыше ниже живет народ татарский, смешан с русским до Тобольска города и за Тобольском близ Демьянского яма; и от того места начинаются жители реки Иртыша — народ древний, остяцкий. И они живут смешаны с русскими до самого Белогорья, где кончается река Иртыш и впадает устьем в Обь реку» (там же, 39–40).
При описании реки Оби Милеску Спафарий указывает, что «близ моря и устья Оби живут самоеды. А далее живут остяки, по Оби реке множество их, и до Нарыма и дале. А дале их по Оби реке живут татарове; а за Томским городом дале живут калмыки и до самой вершины реки Оби. А около Березова есть капища идольские остяцкие, и про тех пишут земноописатели, что тут есть идол Золотые Бабы, однако же золотых не сказывают, а что серебряных, деревянных крашеных множество, и медных льют же. И,первое, что ловят изо всех зверей, им приносят» (там же, 63). Характеризуя остяков, он пишет: «Народ остяцкий древний, как и иные разные народы царства Сибирского. Жители все те от скифов произведены суть… И идолослужение их, как сначала от исполина Неврода приняли, так и держат. Сами себя именуют своим языком, которые по Оби живут и по Иртышу, — кандаях, а нарымские и кетские именуют же себя чугулы. А жилище их начинается от Иртыша и до устья реки Иртыша, где впадает в Обь, и потом по Оби на низ до Березова и до Океанского моря и вверх по Оби реке до Томского города, а также и по Кети реке до вершины ее. И то место есть немалое. Только у них, хотя и един народ и вера одна, однако же языки у них живут разные, насилу друг друга выразумеют. Сей народ есть, который от греческих и латинских историков именуется ихфиофаги (хотя об них они только слухом слыхали), се есть рыбоядцы, потому что все остяки ловят рыбу всякую множество много. И иные и сырую едят, а иные сушат и варят; однако же соли и хлеба они не знают, опричь рыбы, да корень белый — сусак, который они летом собирают в запас, сушат и зимой едят. А хлебом не могут жить. А которые насытятся хлебом, и те помрут [28] . А жилище их — юрты. И не токмо для ради прокормления своего рыбу ловят, но и платье себе из рыбной кожи делают, и сапоги, и шапки. А шьют их рыбьими жилами. А ходят они в лодках в самых легких, деланы деревянные, сидят по 5 и 6 человек и больше. А всегда при них луки и стрелы есть, всегда готовы к бою. А жен у них множество, сколько хотят, столько и держат» (там же, 68–69). «А вера де у них (у остяков. — Д. У.), сказывают, — есть де мечети, а в мечетях вырезаны болваны [29] серебряные, медные, деревянные и всякие. И молятся стоя, мызжут [30] да пляшут; а как медведя в лесу убьют, волокут на двор и в избу с луками и стрелами, и стрелы потычут, и поют, и пляшут. А сказывают они, что де мы молимся шайтану [31] , и ходит он по деревням» (там же, 27).
28
Это неправильное представление о вреде хлеба, вероятно, вызвано чрезмерным употреблением его в тех случаях, когда остяки покупали хлеб.
29
Болваны — идолы.
30
Мызжут — бегают взад и вперед.
31
Шайтан — черт.
Милеску Спафарий сообщает и о знаках на одном из утесов берега реки Енисея, оставленных неведомыми племенами: «А до большого порога не доезжая, есть место утес каменный по Енисею. На том утесе есть вырезано на камне неведомо какое письмо, и меж письмом есть и кресты вырезаны, также и люди вырезаны, и в руках у них булавы и иные многие такие дела.
Как сказывают, что в том камне вырезаны на пустом месте. А никто не ведает, что писано и от кого» (там же, 70). При описании Селенгинского острога и его окрестностей он вперемежку с другими данными сообщает ряд этнографических сведений: «Селенгинский острог под енисейским воеводою, который посылает приказчиков над ним, детей боярских, и тот острог лучше всех украинских сибирских острожков, оттого что хлеб родится всякий, да и в садах всякие зелия родятся ж и китайские, потому что страна теплая. Рыбы зело много промышляют из Байкала и из реки, лесу всякого много, и лугов для сенокоса много, а паче всего можно завести в нем торг великий, потому что Китайское государство недалеко, как ниже сего написано, а мунгалов кочует везде зело много и торгует с казаками; продают коней и верблюдов, и скот также, и всякие китайские товары, а покупают у них соболей и иные многие русские товары, только в остроге русских людей немного и торговать некому.