Николай I. Освободитель. Книга 4
Шрифт:
Похороны в соборе Петропавловской крепости прошли максимально скромно. Брат не хотел лишнего привлечения внимания, поэтому были только самые близкие. Впрочем, в приложении к статусу императора и это означало добрых полсотни лиц.
Я стоял под сенью собора, сверху на меня смотрели святые, вокруг толпились люди, а я думал о том, какую поразительную трансформацию пришел император за последние тридцать лет. Ведь когда-то это был амбициозный молодой человек, желавший править, менять страну к лучшему, полный жизни любимец женщин. Сколько у него было любовниц? Много. А в итоге он последние
А вообще брат выглядел плохо. Смерть Елизаветы сильно на нем отразилась, за прошедшие две недели, казалось, он постарел еще лет на пять. В свои пятьдесят император выглядел на все шестьдесят.
Я вышел на улицу из собора и вдохнул холодный сырой питерский воздух. Температура в этом году весь ноябрь держалась околонулевая. Снега не было, зато постоянно шел дождь. Ну как дождь, влажное нечто, среднее между густым туманом и легким дождем постоянно висело в воздухе, делая все вокруг еще более серым и мрачным. Навевая мысли о самоубийстве.
— Ненавижу ноябрь, — пробормотал я себе под нос, достал из внутреннего кармана серебряную фляжку, открутил пробку и сделал хороший глоток. Теплота пробежалась по пищеводу и упала в желудок. Стало чуть комфортнее. Алкоголем я не злоупотреблял ни в той жизни, ни в этой, однако иногда он был просто необходим. — Терпеть не могу похороны.
Весь следующий месяц прошел суматошно. С одной стороны, двор был в трауре, с другой — в конце декабря столица традиционно отмечала сначала день рождения императора — 23 декабря — потом Рождество и Новый Год. Отменять празднества не пожелал сам Александр, но и принимать в них участие император тоже был понятным образом не готов.
Ну а самый главный разговор состоялся уже в начале нового 1829 года. 8 числа брат попросил навестить его в Зимнем дабы обсудить наши дальнейшие планы.
Карета качнулась и плавно остановилась. Уложенный экспериментальный асфальтовый участок, которым умостили несколько улиц соединяющих Михайловский и Зимний, и по которым я ездил чаще всего, показывал себя с самой лучшей стороны. Асфальт избавлял от постоянного дребезжания свойственного булыжным мостовым и по местным меркам смотрелся крайне привлекательно. Можно даже сказать — футуристично.
Я спрыгнул с подножки и накинув капюшон плаща на голову — на улице было достаточно зябко — поспешил к парадному входу во дворец. За мной не отставая двинула охрана, подъехавшая на точно такой же карете следом за первой. Я старался не выходить на улицу без десятка опытных бойцов в прикрытии. Даже если ехать было всего несколько минут. А после убийства Милорадовича и вовсе заказал себе блиндированную карету, которая давала хоть какое-то ощущение безопасности.
Отдал плащ подскочившему лакею и двинул на второй этаж, где располагались императорские покои. Несмотря на то, что Александра в столице не видели последние несколько лет, ничего трогать в его части дворца естественно никто не стал.
По вечернему времени в Зимнем было тихо и пусто. Вечерами я тут бывал крайне редко, используя дворец исключительно как административное здание, где обитало
На входе в приемную меня встретил дежурный флигель-адъютант и сразу указал на дверь.
— Проходите, его императорское величество ожидает.
Из приемной дверь вела в небольшую комнату для встреч с теми людьми, которых император не был готов принимать в своем рабочем кабинете.
— Проходи Ники, — сквозь открытую дверь брат услышал, что я приехал. Император выглядел немного взъерошенным, собственно початая бутылка коньяка на столе и пустой стакан как бы намекали на очевидную причину. — Выпьешь?
— Давай сначала о деле, — я мотнул головой. Слишком много было выпито за последних пару месяцев — с горя и с радости — пора было притормозить. Впрочем, император видимо считал по-другому. Он только пожал плечами и налил себе в стакан алкогольного напитка на два пальца.
— Все равно ждем Константина и Михаила.
— У нас сегодня семейный совет? — Я вопросительно приподнял бровь.
— Можно и, так сказать.
На похороны императрицы из Варшавы приехал бывающий тут еще реже, чем император второй старший брат. Его я последний раз видел вообще черт знает, когда.
— Ты все-таки решил уйти? — Глубоко вздохнув, задал я главный вопрос.
— Пять лет прошло, как мы и договаривались, — пожал плечами император. — Настало время перемен.
— Караул устал, — буркнул я себе под нос и сел на стоящий у небольшого круглого стола стул.
— Что?
— Справедливо, — уже в полный голос вынужден был я признать, что брат свою часть уговора выполнил. Подумал и попросил, — налей все же. Такое насухую осознавать сложно.
Александр хмыкнул, потянулся за стаканом, после чего плеснул конька и для меня. Некоторое время мы сидели молча, каждый думал о своем. Алкоголь не смотря на ситуацию — а может как раз из-за этого — совершенно не лез в глотку. Сделав пару мелких глотков я отставил стакан в сторону, лишь время от времени покручивая его в тон своим философским мыслям. На фоне языков пламени горящего в углу камина, янтарная жидкость отбрасывала в разные стороны короткоживущие зайчики.
Минут через десять один за другим подъехали остальные братья.
Мы молча поздоровались, они тоже сели к столу. Пару минут в кабинете стояла тишина, никто не решался начать разговор первым.
— Я думаю, все догадываются, зачем я попросил вас сегодня собраться? — Александр открыл ящик стола и достал оттуда лист бумаги. Отречение было уже подписано, оставалось только места для подписей свидетелей.
— Ты уверен? — Единственное, что спросил Константин прежде чем поставить свою подпись. Александр пожал плечами и кивнул. Обсуждать тут особо нечего было, о желании Александра отречься знали все.