Николай I

Сахаров Андрей Николаевич

Но раньше, чем он тронул коня, государь его уже заметил.

– А, пожалуйте-ка сюда!

Самсонов соскочил с лошади и вышел на середину кружка.

– Что это значит, что, как я ни приеду, всегда застаю какие-нибудь неисправности? – загремел знакомый и грозный голос. – Пора бы, кажется, вам привыкнуть к вашей обязанности! Ступайте-ка на гауптвахту!

В этот момент внимание всех привлёк столб пыли, показавшийся над дорогой. Евгений Петрович не помнил, были ли выставлены в этот день заставы, а это тоже входило в его обязанности. Кто мог скакать по военному полю, когда на нём происходили манёвры?

Из облака пыли вырвалась загнанная, взмыленная тройка, фельдъегерь, цепляясь палашом, ещё раньше, чем она остановилась, выскочил из тележки, бегом устремился к окружённому свитой государю.

– Ваше величество, донесение с Кавказа.

Николай посмотрел кисло.

Только через четвёртые руки попадали к нему бумаги от фельдъегеря. Первый, кто выхватил пакет, успел надломить печать, у второго в руках бумаги высвободились из конверта, третий, развернув их, успел перетасовать по степени важности.

Из рук Лейхтенбергского Николай брал и читал их по очереди.

Первые две, бегло просмотрев, он сунул кому-то, не глядя, с коротким:

– Это Чернышёву.

Когда подъехала коляска, у Лейхтенбергского в руках ещё оставалась одна бумажка.

– Что ещё? –

нетерпеливо спросил Николай, уже ставя ногу на подножку.

– Вашему императорскому величеству рапорт пятигорского коменданта генерал-майора Ильяшенкова [170] , – ответил Лейхтенбергский.

170

Ильяшенко (Ильяшенков) Василий Иванович – полковник, комендант Пятигорска. Пытался предотвратить дуэль Лермонтова с Мартыновым.

Царь только слегка повернул голову в его сторону:

– Ну?

Лейхтенбергский прочёл:

№ 1427 июля 16-го дня

Его императорскому величеству

пятигорского коменданта

РАПОРТ

Вашему императорскому величеству всеподданнейше доношу, что находящиеся в городе Пятигорске для пользования болезней, уволенный от службы из Гребенского казачьего полка майор Мартынов и Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов, сего месяца 15-го числа в четырёх верстах от города у подошвы горы Машука имели дуэль, на коей Мартынов ранил Лермонтова из пистолета в бок навылет, от каковой раны Лермонтов помер на месте…

Николай Павлович досадливо махнул рукой. Лейхтенбергский перестал читать.

– Собаке собачья смерть, – долетели до слуха Евгения Петровича внятные, разрубленные паузами слова.

Царь сел в коляску и отбыл с поля.

Евгений Петрович всё ещё стоял. Группа, окружавшая царя, шумно обмениваясь впечатлениями, постепенно расходилась.

Евгению Петровичу вспомнились другие манёвры на этом же самом поле шесть лет назад, он вспомнил себя. Стало жалко безвозвратно ушедшую молодость, так жалко, что хотелось плакать. Вспомнил, что тогда же ему и встретилась впервые фамилия Лермонтов, по ней вспомнил ту запись, которую сделал тогда в дневнике. Память стремительно, словно её преследовали, бежала по всем этим шести годам, ни на одном из них, ни на одном дне, ни на одной минуте она не захотела остановиться.

– Как глупо-то, ужасно как глупо, – вздохнул он.

Это относилось, очевидно, к дневнику.

– Ужасно глупо.

Он вздохнул ещё раз и пошёл объявиться арестованным на Красносельскую гауптвахту.

Р. Б. Гуль

СКИФ В ЕВРОПЕ

РОМАН

Эта книга является переработкой моего двухтомного романа «Скиф», вышедшего в издательстве «Петрополис» в Берлине в 1931 году.

ОТ АВТОРА

Эпиграфом к своей книге о Бакунине и Николае I я беру известное стихотворение А. Блока –

СКИФЫ

Панмонголизм! Хоть имя дико,Но мне ласкает слух оно.Владимир Cоловьёв

Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами!Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы – С раскосыми и жадными очами!Для вас – века, для нас – единый час. Мы, как послушные холопы,Держали щит меж двух враждебных рас – Монголов и Европы!Века, века ваш старый горн ковал И заглушал грома лавины,И дикой сказкой был для вас провал И Лиссабона, и Мессины!Вы сотни лет глядели на Восток, Копя и плавя наши перлы,И вы, глумясь, считали только срок, Когда наставить пушек жерла!Вот – срок настал. Крылами бьёт беда, И каждый день обиды множит,И день придёт – не будет и следа От ваших Пестумов, быть может!О, старый мир! Пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой,Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с древнею загадкой!Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя, И обливаясь чёрной кровью,Она глядит, глядит, глядит в тебя И с ненавистью, и с любовью!..Да, так любить, как любит наша кровь, Никто из вас давно не любит!Забыли вы, что в мире есть любовь, Которая и жжёт, и губит!Мы любим всё – и жар холодных числ, И дар божественных видений,Нам внятно всё – и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений…Мы помним всё – парижских улиц ад, И венецъянские прохлады,Лимонных рощ далёкий аромат, И Кёльна дымные громады…Мы любим плоть – и вкус её, и цвет, И душный, смертный плоти запах…Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет В тяжёлых, нежных наших лапах?Привыкли мы, хватая под уздцы, Играющих коней ретивыхЛомать коням тяжёлые крестцы

И усмирять рабынь строптивых…Придите к нам! От ужасов войны Придите в мирные объятья!Пока не поздно – старый меч в ножны, Товарищи! Мы станем – братья!А если нет – нам нечего терять, И нам доступно вероломство!Века, века – вас будет проклинать Больное позднее потомство!Мы широко по дебрям и лесам Перед Европою пригожейРасступимся! Мы обернёмся к вам Своею азиатской рожей!Идите все, идите на Урал! Мы очищаем место боюСтальных машин, где дышит, интеграл, С монгольской дикою ордою!Но сами мы – отныне – вам не щит, Отныне в бой не вступим сами!Мы поглядим, как смертный бой кипит, Своими узкими глазами!Не сдвинемся, когда свирепый гунн В карманах трупов будет шарить,Жечь города, и в церковь гнать табун, И мясо белых братьев жарить!..В последний раз – опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира,В последний раз – на светлый братский пир Сзывает варварская лира!30 января 1918 г.Александр Блок

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Посвящаю эту книгу памяти

венгров, павших в октябрьском

восстании 1956 года, в борьбе

за свободу Европы.

Автор

1

Император изругался извозчичьим ругательством. Вице-канцлер Карл Роберт Нессельроде [171] , руководитель внешней политики, и граф Бенкендорф, шеф жандармов, руководитель внутренней, сделали подобие улыбок. Улыбки вышли естественными. Но умерли, ибо Николай поднялся, словно был он один в зале, и пошёл, громадный, в общегенеральском мундире, плотно стянувшем сильную фигуру. На фоне золотой пустыни дворца фигуре нельзя было отказать в властности и величии.

171

Нессельроде Карл-Роберт (Карл Васильевич) (1780 – 1862) – в течение сорока лет управляющий коллегией министерства иностранных дел, министр.

Император шёл в любимой позе, заложив руки за спину. Знал, что расстроило; от этого было не легче. Расстроили в Красном линейное учение войскам 2-го пехотного корпуса и вчерашние артиллерийские манёвры под Петергофом. В Красном Николай скакал на белоногом жеребце, в окружении генералов: принца Евгения Виртембергского, принца Ольденбургского [172] , принца Фридриха Гогенлоэ-Вальденбургского [173] , графа Берга [174] , графа Бенкендорфа, графа Адлерберга, барона Беллингсгаузена [175] , флигель-адъютантов, свиты, фельдмаршала князя Паскевича [176] и военного министра князя Чернышёва [177] . Прекрасное весеннее утро; по небу беловатые облака с синими донышками, никакого ветра. Иностранные посланники скакали тут же, в неизменном белом мундире граф Фикельмон [178] . Интереснейшая ситуация. Линейное учение должно быть отменно; и всё скомкали никуда не годно.

172

Ольденбургский Пётр Григорьевич (1812 – 1881) – принц, генерал от инфантерии, член Государственного совета, управляющий 4-м отделением е.и.в. канцелярии.

173

Скорее всего, речь идёт о принце Христиане-Людвиге-Фридрихе-Генрихе Гогенлоэ-Лангенбурге-Кирхберге (1788 – 1859), в 1825 – 1848 гг. вюртембергском после в С.-Петербурге.

174

Берг Фёдор Фёдорович (1793 – 1874) – граф, генерал от инфантерии, позже генерал-фельдмаршал, главный военный топограф, при Александре II финляндский генерал-губернатор.

175

Беллингсгаузен Фаддей Фаддеевич (1779 – 1852) – знаменитый мореплаватель, военный губернатор Кронштадта.

176

Паскевич Эриванский Иван Фёдорович (1782 – 1856) – светлейший князь, выдающийся русский полководец.

177

Чернышёв Александр Иванович (1786 – 1857) – военный министр, позже председатель Государственного совета.

178

Фикельмон Шарль-Луи Карл-Людвиг (1777 – 1857) – австрийский посол в Петербурге в 1829-1839 гг., позже министр иностранных дел, писатель.

От артиллерийских манёвров осталось невозможное впечатление; до сих пор жило бешенство где-то у сердца и душил воротник. Николай скомандовал залп из всех орудий, и вдруг из крайней, у леса, пушки вылетел не холостой, а боевой снаряд, пронёсшийся над императором. Император при всех сделал невольное движение корпусом и пригнулся. Николай рассвирепел, позвал батарейного, при всех кричал на него. Но опять глупость: на матерное ругательство трясущийся офицер ответил бормотавшими губами:

– Почту за особенное счастье, Ваше Величество.