Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...
Шрифт:
То же самое показывал и обвиняемый Ф. П. Проскуряков: «Спустя приблизительно неделю после назначения Юровского и Никулина нас, рабочих Сысертского завода и Злоказовской фабрики, перевели в дом Попова против дома Ипатьева, а вместо нас внизу дома Ипатьева появились латыши. Их было приблизительно человек 10. <…> При Юровском, со времени появления латышей, мы, рабочие, стали нести охрану исключительно наружную. Внутри дома находились исключительно латыши». [1307]
Являлись эти люди действительно латышами? До недавнего времени на этот вопрос чаще всего слышался утвердительный ответ. Большую роль в этом играл так называемый латышский «список Свикке», который появился в
Весьма сомнительно, чтобы в убийстве вообще принимали участие латыши по национальности. Мы уже указывали, что примерно с 1916–1917 годов «латышами» в народе было принято именовать всех иностранцев, чью национальность было тяжело установить или она была неизвестна. Сначала это было вызвано тем, что после создания русским командованием в ходе Первой мировой войны национальных латышских воинских подразделений ранее малоизвестный латышский язык стал известен широкой солдатской массе. А после того как эти подразделения стали гвардией большевизма и принимали участие во многих его карательных акциях, имя «латыш» стало нарицательным. То есть «латыш» и «каратель, наемный убийца» стали в восприятии русского народа синонимами. При этом очень часто «латыши» вовсе не были латышами по национальности.
Но если т. н. «латыши» не были по национальности латышами, кем же они были и откуда взялись в доме Ипатьева? Ответить на этот вопрос до сих пор не представляется возможным. Может быть, это были мадьяры, может быть, немцы, может быть, австрийцы. Й. Мейер в немецкой газете называл список, сплошь состоявший из мадьяров — бойцов интернациональной бригады: Хорват, Фишер, Эдельштейн, Факете, Надь, Гринфельд, Вергази. Некоторые исследователи полагают, что это действительно список убийц Царской Семьи. Даже строили предположения, что один из венгров — Надь, впоследствии стал руководителем социалистической Венгрии, организовавшим антисоветский мятеж в 1956 году и казненным за это. Но «воспоминания» Мейера шиты такими же «белыми нитками», как «Записки Юровского», «исповеди Белобородова» и «воспоминания» Кабанова. Верить ни одному слову Мейера нельзя.
Независимо от того, какой национальности был отряд «латышей», расквартированный Юровским в верхних этажах Ипатьевского дома, у нас нет уверенности, что именно эти люди принимали непосредственное участие в убийстве Царской Семьи. Другое дело те люди, кто командовал ими и кто прибыл в дом Ипатьева прямо накануне убийства.
Вот что показал Проскуряков: «Ни одного из латышей я назвать не могу. Все они говорили по-русски очень плохо и говорили между собой не по-русски. А один был, который с Юровским говорил не по-русски, но и не так, как говорили между собой латыши, а как-то по-другому, как будто бы „по-жидовски“, но точно этого сказать не могу. Утверждаю лишь, что один такой латыш был, который говорил именно с Юровским не так, как говорили между собой латыши. Из себя этот „латыш“ был лет 30-ти, низенький, плотный, нос имел длинный, волосы, глаза и брови черные, уши большие, бороду брил, усы черные, средней величины, лицом смуглый. Похож был на еврея. Его не было в комнатах в то время, когда мы пришли туда со Столовым и когда убирали мы, рабочие, комнаты. Очевидно, он в числе других отвозил трупы убитых». [1309]
В
Это очень любопытная приписка. Об этих именах ранее ничего слышать не приходилось. Тем более интересна дата появления одного из названных лиц: накануне убийства Царской Семьи. Ю. А. Жук в своей книге приводит краткие биографические данные этого Бройда. Он пишет, что С. А. Бройд в 1918 году был сотрудником уральской ЧК. «По сведениям М. А. Медведева (Кудрина) в ночь убийства Царской Семьи приехал вместе с Ф. И. Голощекиным в дом Ипатьева, где, возможно, принял участие в расстреле». [1311]
Все это очень сомнительные сведения, не находящие никаких подтверждений в других источниках.
Появление в день убийства в доме Ипатьева человека весьма высокого уровня, раз он общался только с Юровским и лично отправился увозить трупы убитых, говорящего, по всей видимости, на идиш («по-жидовски») и ранее не знакомого охране, представляет собой исключительный интерес. И. Ф. Плотников выводит этого человека под фамилией А. Е. Лисицына. По мнению Плотникова, Лисицын был специальным посланцем Москвы, прибывшим в Екатеринбург со специальной командой для того, чтобы руководить убийством Царской Семьи и уничтожением ее трупов. Сведения о Лисицыне Плотников почерпнул из книги И. Л. Бунича «Быль беспредела, или Синдром Николая II». (Другое ее название: «Династический рок. Александр I. Николай II». [1312])
Вообще ссылаться на книги такого «писателя-фантаста», как И. Бунич, дело весьма неблагодарное и ненадежное. Сам И. Ф. Плотников тактично указывает, что «вопрос о достоверности приводимых указанных автором документов требует дополнительной проверки». Мы же будем менее тактичны и прямо укажем, что книга Бунича это в целом сплошная ложь, вызванная целями, весьма далекими от исторической правды. (Одним из главных выводов книги Бунича является утверждение, что Николай II и его Семья не были убиты в Ипатьевском доме.) Книга Бунича преследует одну цель: реабилитацию большевистских убийц и дезинформацию расследования Екатеринбургского злодеяния. Написанная в духе бульварного романа, да еще плохим русским языком, она по праву может занять место среди второсортной художественной литературы.
Между тем И. Ф. Плотников сообщает, что пользовался содержащимися в книге Бунича «документальными источниками», которые «перекликаются с другими, в частности, хранящимися в архиве ФСБ по Свердловской области». Непонятно, что это за «документальные источники», о которых говорит И. Ф. Плотников, так как у Бунича нет ни одной ссылки ни на один архив, ни на одну книгу, ни на один журнал. Приходится гадать, то ли эти «документальные источники» Бунич действительно где-то видел, то ли ему их кто-то сообщил, а то ли он их сам выдумал. По сведениям И. Ф. Плотникова, на его запрос в Центральный архив ФСБ РФ пришел ответ, что сведениями о Лисицыне архив не располагает.
Тем не менее, несмотря на всю шаткость и крайнюю сомнительность книги Бунича как исторического источника, в ней есть некоторые любопытные вещи, которые могут являться отголосками реальных событий, имевших место в июле 1918 года. При этом надо помнить, что Бунич был фальсификатором не «из-за любви к искусству», а выполнял определенный политический заказ. Любая фальсификация, даже самая невероятная, становится более правдивой, если в нее подбросить маленькие фрагменты истинных событий. Скорее всего, это утверждение можно отнести и к творчеству Бунича.