Николай II
Шрифт:
Список убийц из отряда особого назначения: Имре Надь, Хорват Лаонс, Ансельм Фишер, Исидор Эдельштейн, Эмиль Фекете, Виктор Грюнфельд, Андраш Верхази, [167] Сергей Ваганов, Павел Медведев, Никулин и комендант Янкель Юровский.
Часовых в Ипатьевском доме и вокруг него по указанию Свердлова сменили. Нельзя было рисковать, что кто-то из них вдруг придет на помощь царской семье.
У часовых на улице отобрали оружие и приказали не реагировать на выстрелы. Посты в соседних года домах либо сняли совсем, либо отпустили на вечер. В день убийства малолетнего поваренка Седнева прогнали из дома. Для отвлечения внимания было заказано большое количество продуктов, якобы для царской семьи. На самом деле запасы предназначались отряду особого назначения. В дом Ипатьева послали женщин вымыть полы. Позднее они говорили следователю, что великие княжны им помогали. Бывшая царица держалась гордо и сдержанно и производила тяжелое впечатление. Царь, по
167
После него осталась надпись на венгерском языке на стене террасы, где ясно можно разобрать: «Андраш Верхази, пост 2, караул…».
Семья будто не замечала приготовлений к расстрелу — просто атмосфера стала более враждебной с момента, когда Юровский сделался комендантом дома. Они, правда, удивились, почему убрали Седнева, но поверили объяснениям. В принципе семья давно была готова к насильственной смерти и черпала силы в своей сплоченности и набожности. В молитве, записанной на клочке бумаги, старшая дочь Николая Ольга просила «терпения вынести предстоящее» и «сверхчеловеческих сил, чтобы молиться за своих палачей».
Одна из последних дневниковых записей Николая свидетельствует о том, что он не догадывался о близости конца. Все его мысли направлены на здоровье сына Алексея, лежащего с компрессами в постели: «Алексей принял первую ванну после Тобольска…». Вскоре Николаю показалось странным, что на окнах комнат, занимаемых его семьей, поставили решетки. В дневнике читаем:
«Сегодня без предупреждения поставили решетки на наши окна. Этот Юровский мне нравится все меньше».
В полночь с 16 на 17 июля 1918 года семью разбудили. Надо немедленно собрать вещи, сказали им. Через полчаса семья готова к отъезду. Алексей так крепко спит, что Николай несет его на руках. Всех отводят в подвал. Семья ждет. Через некоторое время Николай просит стул для царицы. Приносят стулья, на них садятся супруги — Николай с Алексеем на руках. Все остальные — четыре дочери, доктор Боткин, Алексей Трупп, горничная Анна Демидова и повар Харитонов — стоят позади царской четы.
Внезапно врываются чекисты.
«Нам приказано расстрелять вас!» — объявляет Юровский и без всякой паузы спускает курок.
«Царь привстал и хотел что-то сказать, — показывал позднее на допросе Медведев, — он закрывал семью своим телом и смотрел на Юровского. Левую руку он протянул в сторону царицы, правой еще поддерживал Алексея. Юровский прицелился сначала в царя, потом в Алексея. Царь свалился на пол. После этого все открыли огонь, сначала в царицу и доктора Боткина. Дочери, видя, как на их глазах убили родителей, разрыдались. Одна из них успела наскоро перекреститься, прежде чем ее настигла пуля. Наконец, застрелили Труппа, Харитонова и Демидову. Последняя прожила дольше всех, потому что держала подушку, приготовленную царице в дорогу; пули отскакивали от нее, а она бегала с визгом. Наконец, ее прикончили штыками. В Анастасию стреляли много раз, потому что она еще двигалась; наконец, ее искололи штыками, и она перестала подавать признаки жизни. Алексей потерял сознание, затем пришел в себя и застонал. Юровский схватил его за голову и выстрелил в ухо. Его собаку забили прикладами…» [168]
168
Спаниеля Джоя забрал один из убийц. (Прим. перев.)
Николай погиб на пятидесятом году жизни вместе со всей семьей. Его отношение к предстоящей смерти, в каком бы виде она ни наступила, видно из письма старшей дочери Ольги. Она писала подруге незадолго до расстрела:
«Отец просил меня сказать всем, кто остался ему верен, и всем, на кого это еще может подействовать, что они не должны мстить за него: он всем простил и молится за всех; они не должны мстить и за себя; им необходимо подумать, что таким образом зло, царящее в мире, только прибавится. И потому нельзя злом победить зло, только любовью…».
Имре Надь был среди австро-венгерских военнопленных, которые поступили на службу в ЧК. Родился в Капошваре в 1898 году. Попав во время первой мировой войны в плен, он вместе с Белой Куном вступил в коммунистическую партию и затем в Красную Армию. Воевал в 1-м Камышловском полку интернациональных бригад [169] и оставался в Советской России
169
Это был русский полк, включавший много солдат из военнопленных. (Прим. перев.)
ЭПИЛОГ
Тела членов царской семьи переворачивают, чтобы убедиться в отсутствии признаков жизни. Драгоценности и часы снимают. И украшения, зашитые в одежду, тоже. Затем тела заворачивают в сукно и несут к ожидающему грузовику, который все это время ревел мотором, чтобы заглушить шум выстрелов. Пол посыпают опилками, чтобы они впитали кровь. Несколько солдат остаются убирать помещение.
Ночью же трупы отвозят на заранее выбранную поляну близ деревни Коптяки; там растут три дерева, которые местные жители именуют «Три брата» [170] . Тела кромсают и сжигают, лица до неузнаваемости обезображивают, обливая соляной кислотой. Эта процедура продолжается два дня, пока останки не предают земле. «Дом особого назначения» больше не охраняется, и у жителей не остается никаких сомнений, что царской семьи больше нет.
170
«Четыре брата» (Прим. перев.)
Юровский отчитывается перед Советом и через комиссара Белобородова шлет телеграмму в Москву: «Генеральному секретарю [171] : сообщаю, что царя постигла та же судьба, что и его семью. Официально все погибли при попытке к бегству».
Комиссар Войков, которому поручено скрыть тела убитых, еще на лесной поляне по завершении работы гордо восклицает: «Теперь мир никогда не узнает, что произошло в эту ночь».
Как ни возмутительно, впоследствии Войков стал советским послом в Варшаве. Там он был убит русским патриотом в 1925 году*. Свердлов мог бы гордиться: в ознаменование его заслуг в. уничтожении династии Романовых город Екатеринбург был позднее переименован в Свердловск. В 1991 году ему возвращено прежнее название.
171
Свердлов был не генеральным, а просто секретарем ЦК, а по линии Советов ему докладывали как председателю ВЦИК. (Прим. перев.)
После переговоров с Москвой Екатеринбургский Совет выпустил сообщение:
«Экстренный выпуск По распоряжению областного исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов и революционного штаба бывший царь и самодержец Николай Романов расстрелян [вместе с семьей]
17 июля 1918 года.
[Трупы преданы погребению].
Председатель исполкома Белобородов г. Екатеринбург, 20 июля 1918 года 10 часов утра».
Царская семья — внутри и вне страны некоторое время было известно об убийстве только самого царя — еще долго играла роль политической приманки, посредством которой генеральный секретарь Свердлов с подачи Ленина играл в покер с немецким правительством. Это показывает бурная деятельность в июле 1918 года, сразу после расправы в Екатеринбурге. Началась она в июне, когда за границей считали, что всю семью еще можно спасти. Любопытно, что в то же время немецкое правительство еще продолжало поддерживать Ленина.
Ниже приводится сводка событий июня — июля 1918 года:
9 июня: Датский посланник в Москве передает официальный запрос своего правительства и просит Иоффе, сменившего Троцкого на посту наркома иностранных дел [172] , дать заверения, что царская семья находится в безопасности и ей ничего не угрожает (напомним, что мать бывшего царя происходит из датского королевского дома).
11 июня: Статс-секретарь министерства финансов Германии Редерн уведомляет статс-секретаря министерства иностранных дел Кюльмана о выделении дополнительно 40 миллионов марок золотом (в нынешних ценах около 400 миллионов марок) на поддержку Ленина и его большевистского правительства, чтобы позволить ему устоять против поддерживаемой Антантой оппозиции.
172
Чичерин не был членом ЦК большевиков, но был наркомом иностранных дел. (Прим. перев.)