Николай Исаич Пушкин
Шрифт:
Приказал держать полный пар и ушел в каюту. Посидел на койке, все смотрел свои большие руки.
"Положит набок пароход... положит..."
Где "кошки"? И спиной чувствовал, что там, сзади него, под водой, подо
Вот! Чиркнуло. На пароходе спокойно, никто не слышал. Капитан вытянул ящик и вынул кольт.
Камни теперь пойдут выше и выше... Но бежит вода на помощь, оттуда, из океана, через горло Белого моря. Поспеет ли?
Ух, заскребло как, заскрежетал кто-то зубами. И пошатнуло ледокол. И вон голоса на палубе. Помощник прошагал мимо двери, но не стукнул в дверь... Опять! Покренился чуть... Пронесло... Кричит кто-то на палубе:
– На лед, да и пойдем, еще как пойдем-то, куда с добром. Телеграмму даст... Всех
Гудят, топают. Теперь даже весело кричат. Все на палубе... Механик около дверей говорит:
– Так вы спросите, тушить, что ли, котлы? А то я на лед, и марш.
И голос помощника:
– Спрашивайте сами... А я спрашивать не стану. Вона сколько уж народу на льду-то.
И оба отошли через минуту.
Опять! Опять! И в ответ загудело на палубе, но капитан слышал только, как силится, скребется он дном по каменьям. Капитан взял в руку кольт. Нет, поддувает, поддувает вода... а в упор к борту стоит лед.
Нету! Нету! Уже пять минут, может быть, нету... Капитан взглянул на часы. Если еще пять минут не будет...
И не было. Капитан глянул на себя в зеркало. Он был красен весь, лицом и шеей, в один ровный багровый цвет. Не узнавал красного человека и от глаз не мог оторваться: сам на себя смотрел.
Потом, не брякнув, сунул кольт в ящик и аккуратно притворил. Вышел на мостик. Всходила красная луна.
– Определиться?
– спросил помощник.
– Всех я вас уж определил, кто чего стоит, - сказал капитан и сам взял секстант (астрономический прибор) из штурманской.
А утром стал бриться и увидал, что виски седые.