Николай Клюев
Шрифт:
Впрочем, и сам Сталин дал понять народу, что не всегда государство может и должно быть милосердным.
Из беседы И. В. Сталина с Лионом Фейхтвангером 8 января 1937 года:
«СТАЛИН: Надо различать критику деловую и критику, имеющую целью вести пропаганду против советского строя.
Есть у нас, например, группа писателей, которые не согласны с нашей национальной политикой, с национальным равноправием. Они хотели бы покритиковать нашу национальную политику. Можно раз покритиковать. Но их цель не критика, а пропаганда против нашей политики равноправия наций. Мы не можем допустить пропаганду
Есть группа литераторов, которая не хочет, чтобы мы вели борьбу против фашистских элементов, а такие элементы у нас имеются. Дать право пропаганды фашизма, против социализма — нецелесообразно…
Критика, которая хочет опрокинуть советский строй, не встречает у нас сочувствия. Есть такой грех».
Информация о «натравливании», о писателях, «не желающих, чтобы мы вели борьбу против фашистских элементов», бралась с газетных страниц, заполненных умелой травлей неугодных. Уже начали раскручиваться в НКВД «дела» против крестьянских писателей: 8 февраля 1937 года по обвинению в «терроризме» был арестован Павел Васильев.
Всё это имело самое непосредственное отношение к судьбе Николая Клюева. 25 марта 1937 года, сразу по окончании февральско-мартовского пленума, на котором региональные «бароны» устроили настоящую истерику, требуя продолжения охоты на ведьм, по личному указанию секретаря Западно-Сибирского крайкома Роберта Эйхе начальник управления НКВД по Западно-Сибирскому краю Сергей Миронов (он же Мирон Король) составил письменное предписание, где обосновывалась необходимость «тащить» Клюева «не на правых троцкистов», а «по линии монархически-фашистского типа». Эйхе готовился к проведению грандиозной «операции», с которой, собственно говоря, и началась кровавая чистка 1937–1938 годов.
Эйхе уже в марте сочинял «линию монархически-фашистского типа»… Можно было, в духе времени, использовать и «троцкистов», но в «Клюева-троцкиста» никто бы не поверил даже из местного начальства. И успеть в изготовлении сей страшной «организации» (у которой ещё и названия-то не было!) нужно было до июньского пленума 1937 года, на котором предстояло выложить козырные карты на стол.
Название организации появилось в апреле: 29 апреля датирован протокол допроса арестованного в Томске Голова Александра Фёдоровича.
«ВОПРОС. На допросе 19 апреля 1937 г<ода> Вы признали, что являетесь членом контрреволюционной организации „Союз Спасения России“, назвали участников этой организации. Дайте характеристику известным Вам членам контрреволюционной организации, указанным Вами в предыдущем показании.
ОТВЕТ. В состав контрреволюционной организации „Союз Спасения России“ входят лица с явно враждебными взглядами против Советской власти, приверженцы монархического строя…»
И далее — имена: Георгий Лампе, бывший морской офицер Павел Иванов, преподаватель русского и латинского языков Томского университета Александр Успенский, бывший кулак Гавриил Диков, студенты университета братья Рязанцевы, некто Беляев…
И наконец: «О принадлежности к этой организации Лампе, Беляева, бывш. княгини Волконской,
Показания эти выжимал из подследственного оперуполномоченный 7-го отдела УГБ младший лейтенант госбезопасности Георгий Горбенко.
Пётр Ивановский, такой же административно-ссыльный, был, очевидно, знаком с Клюевым, как и некоторые другие персонажи этого дела, из которых и сколачивалась пресловутая «организация».
Пятнадцатого мая был допрошен Александр Успенский, по его словам — «по своим убеждениям — социалист».
«ВОПРОС. Кто является руководителем организации?
ОТВЕТ. Со слов Ивановского мне известно, что идейным вдохновителем и руководителем организации является писатель Клюев, отбывающий в данное время ссылку в г. Томске.
Ивановский говорил мне о том, что Клюев является известной фигурой среди монархических элементов как в России, так и за границей прошлой своей деятельностью, что он и теперь остался авторитетной личностью среди людей, ненавидящих советскую власть.
При этом Ивановский говорил мне, что Клюев отбывает ссылку в г. Томске за продажу своих сочинений, направленных против советской власти, одному из капиталистических государств, какому именно — он не упоминал, только указал, что сочинения Клюева были напечатаны за границей, и ему прислали за них 10 тысяч рублей.
ВОПРОС. Лично вы были знакомы с Клюевым?
ОТВЕТ. Нет, личной связи с Клюевым я не имел. Ивановский, как я понял из его слов, с Клюевым знаком давно и находится с ним в близких отношениях, посещали друг друга на квартирах и т. д….»
Слышал несчастный звон, да не знал, где он.
Но главное было сделано: от свидетеля получен необходимый «материал».
Двадцать восьмого мая был выдан ордер № 656 с поручением произвести обыск и арест «гр. Клюева Николая Алексеевича», проживающего по адресу: г. Томск, Старо-Ачинская ул., 13, кв. 1.
В тот же день было выписано «Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения». Клюев, оказывается, «является руководителем и идейным вдохновителем контрреволюционной монархической организации „Союз Спасения России“, существующей в г. Томске, принимал в ней деятельное участие, группируя вокруг себя контрреволюционный элемент, репрессированный соввластью. Имеет связи с зарубежными монархическими элементами, по заданию которых проводит к-p работу по объединению враждебных элементов Соввласти…» и потому привлекается в качестве обвиняемого по статье 58, ч. 2, 10, 11. То есть речь шла о подготовке вооружённого восстания с целью захвата власти, пропаганде и агитации, содержащей призыв к свержению или подрыву советской власти и распространении и изготовлении литературы соответствующего содержания, и всё это осложнялось действиями организации. И тут же составляется начальником 3-го отделения Том. ГО НКВД лейтенантом госбезопасности Великановым «Справка», в которой все вышеприведённые обвинения дополняются ещё тремя пунктами: «Присутствуя на контрреволюционных сборищах, Клюев выдвигал вопросы борьбы с советской властью путём вооружённого восстания…