Николай Кровавый. Трилогия
Шрифт:
Японскую эскадру возглавлял вице-адмирал Х. Того. А помогал ему в этом деле Х. Камимура, за плечами которых был опыт сражения японо-китайской войны. В составе эскадры были в основном легкие крейсера, в количестве восемь штук: "Ёсино" ("Иосино"), "Такачихо", "Нанива", "Мацусима" (флагман), "Тиёда" ("Чиода"), "Ицукусима" и "Хасидатэ". Дополняли этот отряд три канонерских лодки.
Командовавший испанской флотилией контр-адмирал Патрисио Монтехо, не считал свою эскадру обреченной и думал о мерах по уменьшению потерь. Испанские корабли подготовили к бою. Их выкрасили в маскирующий серый цвет, сняли с мачт рангоут и разложили на палубах брустверы из мешков с песком для защиты от осколков снарядов. Состоявшийся бой между японцами и испанцами окончился победой японцев. Испанцы потеряли в этом бою все свои корабли, не сумев нанести японцам больших потерь. После сражения, японцы заняли Кавите, ставшую их базой на Филиппинах. Затем они высадились и на острове Коррихидор, оставленный испанцами без боя, и уничтожили находившиеся там береговые батареи, которые держали под контролем выход
Трудно было переоценить то психологическое значение битвы в Манильской бухте, которое она имела для японцев. Блестящая победа всего лишь через неделю после объявления войны воодушевила их и придала уверенность в быстром успехе всей военной кампании. Японский флот впервые разгромил в эскадренном сражении флот одной из европейских держав! Осталось только что-то сделать с испанской армией. А вот тут возникли проблемы. Каролинские и Марианские острова с архипелагом Паллау и островом Гуам японцы заняли не встретив сопротивления со стороны испанцев. Высадку десанта в окрестностях Манилы они тоже сумели осуществить. Но захватить Манилу с налёта у них не вышло. Пришлось приступить к её осаде. И тут у них начались неприятности. Сперва в Манильскую бухту зашел американский бронепалубник "Олимпия" с коммодором Дьюи на борту. Дьюи был очень недоволен тем, что "эти макаки" лишили его возможности отличиться. Успех японцев делал его эскадру совершенно ненужной. Потому он и принял решение просто явиться на войну и проследить за действиями союзника. И это при том, что война Америке была ещё не объявлена. А дальше, произошла трагедия. На ярко освещенную "Олимпию" вышла в атаку испанская подводная лодка. Ошибка испанцев, атаковавших корабль нейтральной на тот момент страны, в общем то понятна. Проблема опознания всегда существовала. Вот и спутали ребята. А незачем "нейтралу" лезть в зону боевых действий! Атака была успешной. "Олимпия" получила такие повреждения, с которыми экипаж не смог справиться и корабль затонул. Испанцы, хоть и с большим трудом, но уйти сумели.
Эта атака, послужила законным поводом для объявления Америкой войны Испании. Но был и другой эффект. Те же японцы точно знали о том, что эта подлодка у испанцев не единственная. И раз испанцы сумели успешно атаковать, значит следует ждать и других атак. Меры безопасности были приняты и атаки второй и третьей лодок японских транспортов привела лишь к гибели лодок и экипажей Но неудача не остановила испанцев. Последовала ещё одна атака японского транспорта. И она была успешной. На большее у них просто не хватило мин и оставшиеся в строю две подводные лодки были приведены в состояние непригодности своими экипажами. Честно говоря, я не ожидал от них подобных успехов. На большее грешно было рассчитывать. Вряд ли атаки в Вест-Индии, куда наконец французы завезли четыре лодки с экипажами, будут иметь хоть какой-нибудь успех. Противник больше зевать не будет, а значит рассчитывать можно лишь на психологическое воздействие.
Спустя месяц, японцы взяли штурмом Манилу и вся военно-морская деятельность испанцев на Тихом океане прекратилась. Гарнизоны сухопутных войск на Филиппинах остались без транспортной связи с внешним миром и вопрос о полном захвате архипелага был лишь вопросом времени и наличием согласия между союзниками.
А вот со взаимным согласием как раз и возникли проблемы. Как известно, аппетит приходит во время еды. Не избежали этого и японцы. Когда они давали согласие на таскание каштанов из огня для американцев, они считали, что война с европейской державой для них будет значительно трудней, нежели это оказалось на деле. Поняв, что союз с Америкой они заключили в общем то зря и что намного лучше было бы не связывать себя никакими договорённостями, японцы начали искать варианты такого выхода из войны, который позволил бы им довольствоваться не жалкими крохами в виде островов Микронезии. Острова Лусон им казались более достойной добычей. Тем более, что они сумели их захватить без всякой американской помощи. На остальные территории Филиппин японцы не претендовали, прекрасно понимая, что такую добычу им сейчас не переварить. При этом они сознавали, что более удобного момента для выхода из ставшего невыгодным союза, у них не будет.
Удобство состояло в том, что на данный момент японцы имели локальное военное превосходство над американцами. Большая и лучшая часть американского флота в данный момент была сосредоточена в Вест-Индии. Там же была и большая часть американской армии. Единственной реальной силой была Азиатская эскадра коммодора Дьюи, собранная в Гонконге. Но отсутсвие поблизости собственных ремонтных баз и баз материального снабжения умаляло её ценность. К тому же американцы уже потеряли крейсер "Олимпия". Ну а контингентов сухопутных войск у Америки в этих краях совсем не было.
И все-таки, не смотря на благоприятствующие им обстоятельства, японцы решили подстраховаться. Их послы обратились к правительствам Англии. Франции, Германии и России с просьбой стать посредниками при заключении мирного договора с Испанским королевством. Так что пока американцы только начинали воевать, японцы уже стремились к миру. К заключению скорейшего мира их подталкивали и события, происходящие в Китае.
А в Китае началось восстание ихэтуаней. Оно началось не именно в эти дни. Первые столкновения с иностранными войсками начались ещё в ноябре 1897 года. Но это были
Обустраиваясь в Люйшуне, японцы неплохо укрепили его со стороны моря, но со стороны суши ничего, кроме разоруженных старых китайских укреплений не было. Этот фактор, а ещё и внезапность нападения и определило успех операции НОАК. Ворвавшись в город, китайцы припомнили японцам всё то "хорошее" что видели от них в последние годы. Нужно отдать должное мужеству, что проявили остатки гарнизона и прочие поданные микадо — в плен никто не сдавался и пощады у повстанцев не просил. Как только китайцам удалось справиться с организованным сопротивлением, так сразу рухнула всякая дисциплина в их войсках. Начались грабежи, насилия, зверские расправы над ранеными и беспомощными. Причем, не только над японцами. Жертвой китайцев становился всякий, в ком определили иностранца. Двое суток продолжалась кровавая вакханалия и лишь на утро третьего дня, комиссары с огромным трудом сумели восстановить дисциплину в войсках. На четвертый день войска НОАК начали покидать город, а вместе с ними и работавшие в Люйшуне китайцы. Все они прекрасно понимали: этого японцы ни за что не простят. Ни испытанного позора, ни сотворённых зверств.
И японцы среагировали вполне ожидаемо. К отправке на континент срочно готовились две дивизии Японской Императорской Армии. А в Париже начались переговоры с Испанией о мире. Как бы японцы не хорохорились, но положение у них было не очень хорошее. Формально они располагали достаточным количеством войск. Вот только собрать вместе эти войска было непросто. На Тайване уже три года шла партизанская война местного населения против японцев. В свете осложнения отношений с Америкой, приходилось держать крупную группировку в метрополии. Две дивизии пришлось держать на Лусоне и отдельные контингенты в Микронезии. Причем, на Филиппинах им противостояли не только испанские гарнизоны, но и повстанческие отряды Эмилио Агинальдо, уже успевшего провозгласить Филиппинскую республику. В общем, свободных войск было мало и потому две дивизии для Южной Маньчжурии — это были все свободные войска, которыми Япония располагала без объявления мобилизации резервистов.
Понимавшие суть японских проблем и не желавшие усиления позиций Америки на Тихом океане, европейские державы способствовали быстрейшему заключению мира между Японией и Испанией.
Согласно заключенным в Париже соглашениям, Япония, Испания, Англия, Франция и Германия признавали Лусон — территорией, находящейся под протекторатом Японской империи, а острова Микронезии её колониями. Прочие части Филиппин признавались подмандатными территориями европейских держав. Мандат на Висайские острова получила Испания и Франция (совместное управление), а Минданао достался Германии и Испании на тех же условиях. Америка, попавшая в столь сложное положение, оставила это дело без последствий и решила выжать всё возможное из ситуации, сложившейся в Вест-Индии. Вопрос с Филиппинами она отложила до более подходящего случая, не забывая однако оказывать помощь повстанцам Эмилио Агинальдо.
Начиная с этого момента, наша военная миссия переместилась на территорию, населенную монгольскими племенами и продолжила свою деятельность в другом направлении. Оставаться на в Маньчжурии нашей миссии было просто опасно. Точно также поступили и немцы. Только переместились они не в Монголию, а на свою ВМБ на Шаньдуне. Дансаранов получил задание заняться формированием и подготовкой конных полков из монгольских наёмников и передать "корейские дела" совсем иным людям.
Тем временем, японцы начали высаживаться в полуразрушенном и основательно разграбленном Люйшуне, а НОАК готовилась к новым боям с ними. Учитывая, что сейчас японцам будет не до Кореи, наша военная миссия при посольстве в Сеуле приступила к подготовке государственного переворота в этой стране. Произвести его было уже несложно, ибо сидящая в русском посольстве королева Мин тоже не сидела без дела и сумела с нашей помощью обрести поддержку в значительной части корейского общества. А за рекой Ялуцзян было сфомировано зародышевое ядро корейской Армии Справедливости. "Неизвестные отцы" тоже не сидели без дела. Созданные ими дочерние компании готовы были приступить к модернизации корейской экономики. Правда, сомнения насчёт того, что на Корейском полуострове получится обойтись без большой крови, меня всё-таки одолевали. Но как ни крути, начинать когда то было нужно. И вот, в конце июня 1898 года я наконец то решился. Вторгшиеся из Маньчжурии отряды Ыйбёна устроили в Сеуле резню среди прояпонски настроенных поданных и освободили королеву Мин вместе с её супругом и сыном из вынужденного заточения в нашем посольстве. Спустя неделю после переворота, ван Коджон провозгласил образование нового государства — Корейской империи. О признании нового государства первыми заявили мы. Спустя сутки, то же самое сделали немцы. Остальные пока что раздумывали. Да и не до Кореи всем было. События в Китае и в Вест-Индии отодвинули корейские дела даже не на второй, а на третий план.