Николай Рерих. Запечатлевший тайну
Шрифт:
Кашмир всегда был удивительным местом, и при этом чрезвычайно сложным. Николай Константинович, оценивая состояние его материальной культуры, писал: "С одной стороны, вы можете найти и замечательные памятники, и изысканный способ мышления, выраженный на основах древней мудрости, и дружественность человеческих отношений. Но в тех же самых местах ужаснетесь и извращенным формам религии, и невежественностью, и знаками падения и вырождения".
"В нескольких милях от Шринагара проходит одна из самых красивых дорог в мире, окаймленная рядами высоких тополей. Вокруг расстилается знаменитая Кашмирская долина, опоясанная белоснежными горами, — вспоминал Юрий Николаевич. — Устроив штаб-квартиру в гостинице "Недоу", мы сразу же занялись подготовкой к путешествию в Ладак и в пустыни Китайского Туркестана, лежащие по ту сторону высокогорных
В Кашмире возникли первые сложности с английскими властями, не пропускавшими путешественников в Тибет. Началась слежка и чинились препятствия в попытках найти обходной путь. Стоит отметить, что под знаком яростного противодействия британских спецслужб, до которых дошли сведения о посещении Н.К. Рерихом советского полпредства в Берлине, прошли все годы, проведенные Рерихами в Центрально-Азиатской экспедиции, да и после ее окончания.
15 апреля экспедиция направилась в Гульмарг, откуда в мае властями был разрешен проход в Малый Тибет. Официальные документы были получены, впрочем, только в августе. 8 августа экспедиция вышла из Гульмарга на Лех, откуда направилась через перевал Каракорум в китайский Хотан. Несмотря не все препоны, чинимые англичанами, включая вооруженные нападения, удалось пройти и исследовать древний путь от Шринагара до Леха и памятники искусства в Маульбеке, Ламаюре, Базгу, Саспуле; проработать свыше двух месяцев в Ладаке. Покидая Ладак 18 сентября, Николай Константинович записывает в своем дневнике: "Наконец можно оставить всю кашмирскую ложь и грязь… Можно забыть, как победители играют в поло и гольф, когда народ гибнет в заразах и полном отупении. Можно отвернуться от подкупных чиновников Кашмира. Можно забыть нападение вооруженных провокаторов на наш караван с целью задержать нас. Пришлось шесть часов пробыть с поднятым револьвером. А в довершение всего полиция составила от нашего имени телеграмму, что мы ошиблись и нападения не было. Кто же тогда ранил семь наших слуг? Что сделали с Индией и Кашмиром? Только в горах чувствуете себя в безопасности. Только в пустынных переходах не достигает невежественность". Впрочем, вскоре выяснилось, что один из проводников, нанятых в Лехе из числа лам, не кто иной, как английский осведомитель, к тому же прекрасно понимавший русский язык и знавший о экспедиционных планах Рерихов.
Далее дорога на Хотан лежала через высокогорные перевалы Кхардонг, Караул-дабан, Сасэр, Дапсанг, Каракорум, Сугет и Санджу, которые пришлось преодолевать в условиях поздней осени. Попадались встречные караваны, встречались также и многочисленные, красноречивые следы происшествий с другими экспедициями и караванами, котором не повезло в этих суровых местах: могильные камни, скелеты замерзших лошадей, оставленные тюки товаров. Самым сложным оказался перевал Сасэр с гладким ледяным покровом сферической формы, на котором лошадь Юрия Николаевича поскользнулась и чуть было не упала в пропасть вместе с наездником. А на крутом спуске с перевала Сугет, когда его накрыла сильнейшая метель, пришлось прибегнуть к старинному способу и пустить лошадей вперед без проводников, полагаясь только на чутье опытных животных.
14 октября экспедиция Рерихов вошла в Хотан, пройдя никак не обозначенную ладако-китайскую границу и небольшой пост в Куруме, через Пиалму и Завакурган. По дороге перед перевалом Санджу были замечены буддийские скальные пещеры, ранее никем не описанные, но из-за обвалов недоступные.
Правители Хотана, официально подчиненные синьцзянскому генерал-губернатору Янь Дуту, а неофициально — все той же английской резидентуре, славились своими коварством и жестокостью. В этом Рерихи смогли быстро убедиться лично после первой относительно дружелюбной встречи с амбанем и даотаем — административным и духовным руководителями Хотана. Юрий Николаевич записывает в дневник: "Трудно было поверить, что мы находимся в Хотане — древнем царстве нефрита и одном из самых цветущих оазисов китайской провинции Синьцзян. Современный город с крытыми базарами и пыльными улочками скрывал облик древнего Хотана, бывшего когда-то очагом буддийского учения
Затем правители объявили паспорта Рерихов недействительными, дали распоряжение отобрать у членов экспедиции все оружие и запретили им в районе Хотана исследовательскую работу, а лично Николаю Константиновичу — писать этюды, с подачи англичан подозревая в этом съемку топографических планов "военно-разведывательной экспедицией США". Картины разрешалось писать только дома, вне дома нельзя было ни писать, ни фотографировать, ни проводить раскопки. В конце концов экспедиция была попросту арестована, а вся ее корреспонденция перехватывалась. Начальники требовали возвратиться обратно в Лех через перевал Санджу.
Однако Николай Константинович и в таких сложных условиях продолжал интенсивно работать, создав серию картин "Майтрейя", посвященных идее прихода нового Аватара, Владыки Шамбалы, известного в Азии под разными именами: Ригден Джапо Монголии, Мунтазар мусульманского мира Азии, Белый Бурхан Алтая. Материалы для серии собирались на пути экспедиции, пройденном до Хотана, начиная с Сиккима. Первое большое наскальное изображение грядущего Владыки Мира встретилось в Ладаке; древнее, VI века, изображение — в Саспуле; в Лехе обнаружился храм Майтрсйи, а уже в Хотапе из Монголии пришло сообщение, что в Урге, нынешнем Улан-Баторе, будет возведен храм Шамбалы. Это известие дало жизнь идее новой картины "Приказ Ригден Джапо".
В серию "Майтрейя" вошло семь произведений: "Шамбала идет", "Конь счастья", "Твердыня стен", "Знамя грядущего", "Мощь пещер", "Шепоты пустыни" и "Майтрейя-победитель". Идея серии о скором победном приходе Владыки Майтрейи, зародилась у художника под впечатлением от старинной тибетской танки "Красный всадник", приобретенной в Ладаке: "На красном коне, с красным знаменем неудержимо несется защищенный доспехами красный всадник и трубит в священную раковину, от него несутся брызги алого пламени, и впереди летят красные птицы. За ним горы-белухи, снега, и Белая Тара шлет благословение. Над ним ликует собрание великих лам, под ним охранители и стада домашних животных как символ места".
Положение экспедиции в Хотане становилось все сложнее. Таотай старался выслать экспедицию через пески пустыни на восток, несколько раз поменяв свои же решения, а англичане распускали по округе слухи о "красном шпионе Рерихе", который готовит резню местных буддистов, а для другого случая развития событий — о "подозрительном белоэмигранте Рерихе", состоящем на службе у американцев для действий против большевиков.
Сочувствующий Николаю Константиновичу из числа местных жителей помог доставить письма до советского консула М.Ф. Думписа в Кашгаре, и таким образом между ними установилась переписка: "Уважаемый господин консул! Из прилагаемых телеграмм Вы увидите, что наша экспедиция, о которой Вы уже могли слышать, терпит притеснения со стороны китайских властей Хотана. Мы уверены, что во имя культурной цели экспедиции Вы не откажете в своем просвещенном содействии. Не найдете ли возможным сообщить соответственно власти Урумчи, а также послать прилагаемые телеграммы через Москву".
Консул информировал Народный комиссариат иностранных дел в Москве об угрожающем положении экспедиции и получил разрешение хлопотать перед синьцзянским генерал-губернатором об освобождении всего состава экспедиции. Благодаря дипломатическим усилиям М.Ф. Думписа экспедиции Рерихов удалось 28 января буквально вырваться из Хотана и 13 февраля дойти до Кашгара, где Николай Константинович смог лично выразить Максу Францевичу искреннюю благодарность за неоценимую помощь. Было рассказано о задачах и целях экспедиции, о положении в индийских провинциях и Тибете, высказано намерение о посещении Москвы.
В Кашгаре Рерихи познакомились с доктором советского консульства А.Ф. Яловенко, оказавшим экспедиции помощь лекарствами. Много позднее, уже в 1936 году, Антон Федорович приедет к Рерихам в Наггар в долину Кулу и станет домашним врачом для всей семьи, а затем в 1948 году, через год после смерти Николая Константиновича, управляющим поместьем.
28 февраля экспедиция оставила Кашгар и направилась в Урумчи, столицу Синьцзяна. На пути им стали встречаться русские люди из числа эмигрантов. Прошли Аксу, Кучу, 2 апреля Карашар, прибыв в Урумчи 11 апреля.