Николайо Андретти
Шрифт:
— Не твое собачье дело, — я слегка прогибаюсь в своем кресле.
Я разочарован.
Но я не могу ее винить.
Я не говорю о себе.
Я не говорю о своем прошлом, настоящем или будущем.
Я даже больше не позволяю людям называть меня Николайо, если только я не собираюсь их убить или они не занимают слишком высокое положение в семье Романо, чтобы я мог их исправить.
Я вздыхаю, потому что мне не нужно ее подтверждение, чтобы знать, что мои подозрения верны. А если она копает золото, то, скорее всего, ей нужны деньги.
Деньги,
Конечно, я могу порыться в своих сбережениях, полученных от выплат по кредитам, но она также легко может попросить еще, еще и еще, как только я начну ей потакать.
Да и не похоже, что я убиваю достаточно людей, чтобы стать сахарным папочкой этой женщины.
Поэтому я предлагаю единственное, на что, как мне кажется, она может согласиться.
— Ты можешь жить со мной, и я буду тебя защищать.
И, черт возьми, я надеюсь, что не совершаю гребанной ошибки.
В этой жизни я уже совершил их слишком много.
17
Остерегайтесь ярости
терпеливого человека.
Публилий Сир
НИКОЛАЙО АНДРЕТТИ
20 лет
В это время года в Мэриленде холодно.
Но прошел всего месяц с тех пор, как я покинул Флориду, а я все еще не привык к смене климата.
И, конечно, не помогает то, что я бездомный.
Вдоль Потомака есть мост, под которым я сплю, а за десять долларов в месяц у меня есть доступ к душевым и тренажерам в ближайшем "Планете Фитнес". Я провожу в спортзале по несколько часов в день, чтобы спастись от холода и ежедневно принимать душ.
Сотрудники тренажерного зала думают, что я какой-то любитель фитнеса, и я их не поправляю. Я, конечно, выгляжу и веду себя соответствующе. После месяца ежедневных четырехчасовых занятий в спортзале мое тело стало почти неузнаваемым. Я и раньше был строен, но теперь на моем теле появились мышцы в тех местах, о которых я и не подозревал.
Обычно капо Андретти любят, чтобы мы были стройными, но худыми. Слишком много мышц может сделать тебя медлительным. Но с тем количеством и типом тренировок, которые я делаю, я стал быстрее, чем когда-либо, и сильнее.
Жаль, что у меня никогда не будет возможности использовать свои улучшенные навыки.
И, учитывая место, где я нахожусь, я надеюсь, что и у меня не будет такой возможности.
То, что делает Мэриленд идеальным местом для моего укрытия, одновременно делает его и худшим.
Мэриленд — пограничный штат для территорий Романо и Андретти. Проблема в том, что эти две семьи так и не смогли понять, где начинается и где заканчивается граница. Не помогает и то, что, поскольку Мэриленд находится на окраине обеих территорий, обе семьи посылают туда своих лейтенантов, чтобы контролировать территорию.
Это мужчины и женщины,
Поврежденное эго — опасное оружие.
А на границе поврежденное эго заставляет десятников совершать безумные поступки.
Например, начинать пограничные войны в бесконечном соревновании "Чей пенис больше?
Но, несмотря на то, что жить в приграничном районе опасно, он еще и безопасен, потому что находится на окраине. Я не понаслышке знаю, что моему отцу наплевать на этот район, а он — глава семьи Андретти.
Если главе плевать, то и всем остальным плевать.
И это делает это место идеальным для того, чтобы залечь на дно.
К тому же я больше никуда не могу пойти. Когда я ушел от дяди Луки, я сбежал. Я не остановился, чтобы взять деньги или паспорт. Все, что у меня было, — это деньги в бумажнике и карточки, которые уже были аннулированы.
Я не мог бежать из страны, да и сейчас не могу. У меня нет связей, чтобы получить новый паспорт с новой личностью. И уж точно я не хочу покидать территорию Андретти, учитывая другие угрозы для тех, в ком течет кровь Андретти.
Соединенные Штаты и часть Канады разделены на пять территорий, каждая из которых контролируется одним из пяти синдикатов — семьей Де Лука, семьей Камерино, семьей Росси, семьей Романо и семьей Андретти.
Территория моей семьи находится на юге. Если не считать Романо, то мы практически в одиночестве. Очевидно, что о Романо не может быть и речи. Семья Романо — наш враг уже сотни лет, и если я ступлю на их территорию, мне конец.
Даже если я закончу убийство собственного дяди.
Может, семья Андретти меня больше и не принимает, но у меня все еще есть фамилия Андретти, и кровь Андретти все еще течет в моих жилах. А это значит, что я всегда буду главным врагом семьи Романо.
Некоторые предрассудки слишком сильны, чтобы их преодолеть.
Я также не могу зайти на территорию Росси. Их территория находится на Западном побережье, так что мне никогда не приходилось иметь с ними дело. Это значит, что я понятия не имею, как они управляются, а значит, входить на их территорию без достаточной информации — плохая идея.
А территория Де Луки? Это даже не вариант. Де Лука — чертовы бэтмены. Они сначала убьют вас, а потом будут задавать вопросы. Они единственная семья из пяти синдикатов, которая отказалась от первоначального кодекса мафии — невинные женщины и дети под запретом.
Для них невинные — это честная игра.
К черту это дерьмо.
Я не могу жить в таком месте.
И хотя семья Камерино не такая плохая, как семья Де Лука, в их политике происходит слишком много событий, чтобы я мог рисковать, когда меня там видят. Они воюют с семьей Росси, и это не та пассивная война, которой занимаются Романо и Андретти, где никто не помнит, почему мы злимся друг на друга.