Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

Адский жнец

– Хватит, Никки. Тебе больно это вспоминать…

– Нет, я должна все это рассказать, – покачала головой девушка, прислоняясь щекой к груди Скайрини. – А иначе точно свихнусь.

Вариец промолчал, но по тому, как он прислонился щекой к ее макушке, девушка поняла, что она может продолжать.

– Я единственная, кто продержался два месяца всех этих издевательств. Многие дети умирали прямо на операционном столе, кто-то падал по пути в общую комнату, а кто-то доходил до комнаты и уже там умирал. Все это происходило на наших глазах, брат. Мы все это видели, но ничего не могли сделать. С Мукуро я познакомилась за месяц до того, как мне решили закачать дополнительное пламя. Наше знакомство прошло в общей комнате. Уже тогда

он привлекал внимание, – улыбнулась Николетта, вспоминая ту язвительность маленького Мукуро. – Он не боялся так называемых воспитателей, язвил и откровенно издевался над ними. Думаю, если бы не запрет главного ученого, его бы забили до смерти. Мы с ним общались недолго. Нас разлучили, заперев в одиночных камерах. Там, кроме стола, ничего не было. В соседней камере был он. У него не было имени, было лишь прозвище, под которым его все знали. Его называли Шинигами, Бог Смерти.

– Ты уверена? – вдруг спросил Каваллини, перестав улыбаться. – Шинигами?

– Да, – удивленно кивнула девушка, глядя на гения Варии. – А что? Вы его знаете? Знаете, где он сейчас?

– Он важен для тебя? – спросил Занзас, увидев оживление со стороны сестры.

– Он был моим собеседником какое-то время, – улыбнулась Скайрини, пожав плечами. – Я не знаю, что с ним было после моего первого выброса пламени… обоих видов. Один из охранников оказался крысой и хотел убить меня. Он был из конкурентов Эстранео. У него почти получилось сделать это… пламенем Солнца. Сильно концентрированным. Не знаю, как у него это вышло.

– Поэтому ты так отреагировала на пламя Солнца Сасагавы, – понятливо кивнул Бельфегор, в голове которого начала складываться мозаика. – Луссурия обычно его использует, но только для лечения, а не нападения.

– Пламенем Дождя я подбросила нерадивого убийцу в воздух, а пламя Неба сожгло его. Без остатка. После него не осталось даже праха, – объятия Скайрини усилились, давая девушке понять, что она не одна, что Занзас рядом. Николетта была за это благодарна. – После этого я расплавила перегородку между моей камерой и камерой Шинигами. Пламенем я выбила дверь в камеру моего “соседа” и сказала ему уходить. Он не хотел оставлять меня, ведь я тогда была совсем ребенком, но он должен был, был вынужден уйти. Будучи убийцей, ему не составило труда выбраться из лаборатории. Что с ним было потом, я не знаю. После того выброса я пролежала три дня. Меня перевезли в другую лабораторию, чтобы пересадить утраченный глаз. Вот этот, – девушка указала на правый глаз, что был цвета океанической воды. – Он принадлежал тому самому донору, у которого взяли пламя и закачали в меня. После операции прошла неделя и тогда меня спасли вы, – улыбнулась Николетта, обняв старшего брата. – Именно с того дня началась история жизни Скайрини Николетты. История моей жизни.

Николетта замолчала и в гостиной повисла тишина. Они были просто поражены этой историей. Девочка, которой на тот момент не было даже десяти лет, испытала на себе всю жестокость этого несправедливого мира. По ней было невозможно определить, как плохо ей было. Этот улыбчивый ребенок, который стал таким только благодаря уходу и заботе Луссурии, не сломался под гнетом этих воспоминаний.

– Я уже говорила Луссурии, но… – девушка закусила губу, не решаясь это сказать. Она посмотрела на Солнце Варии, ища поддержки, и получила ее. Луссурия улыбнулся и кивнул. – Вспомнив все это, я снова начала бояться людей. Мне страшно, брат. Я боюсь, что стоит мне довериться, повернуться спиной, как мне нанесут удар, после которого я не смогу оправиться. После которого я не смогу… подняться с колен. Вас, убийц из независимого отряда, я не боюсь, а ведь должна бы. То, как Тсунаеши трясся, увидев брата в первый раз, доказывает, что вы внушаете страх, но у меня его нет. Вам я доверяю, не боюсь повернуться спиной. Ощущение того, что вы стоите за спиной стеной, не покидает меня. Не дает допустить даже мысли, что вы

убьете меня, причините боль, нападете со спины. Вам я доверяю.

– Никки…

– Принцесса…

– Но мой страх в отношении других людей…. Что мне с ним делать? – обняла себя за плечи Скайрини, глядя на колени. – Луссурия сказал мне кое-что вчера. Это касалось вас, Карма, Нагиса, Диего. И тебя, Хоуо.

– И что же? – сглотнул Онигашима, которого уже успели погонять офицеры Варии.

– Дядя Лу сказал, что вы не просто так собрались вокруг меня. В вас… в вас чувствуется пламя. Неудержимый Ураган, Карма. Спокойный Дождь, Нагиса. Вежливый, но решительный Туман, Диего. И… одинокое, но находящееся рядом Облако, Хоуо. Мафия не отпустит никого из нас. Мы будем вынуждены сражаться, – криво улыбнулась Николетта, понимая справедливость слов Солнца Варии. – И, как и сказал дядя Лу, мне нужны люди, которым я смогу довериться. Я не знаю, почему, но по отношении к вам у меня… тепло. Вот здесь, – она показала на сердце, – тепло.

– Ты уже почувствовала, не так ли? – улыбнулся Луссурия, повторяя свои слова. – Они твои, Никки. То, как они смотрят на тебя, дает понять: они уже принадлежат тебе. Не так ли, ребятки?

“Ребятки” молчали, смущенно отводя взгляды в сторону. Все то, что Николетта произнесла, неимоверно смущало, но одновременно с этим внушало надежду и веру.

Занзас, на чьих коленях сидела Николетта, только ухмылялся. Он знал, что сестре не удастся отвертеться от участи возглавить этих ребятишек. Мощное пламя Неба, что наполняло итальянку, не позволило бы ей оставаться в стороне. Из мафии можно выйти лишь одним путем: вперед ногами. По-другому не получится.

– Пора собираться, – вывел всех из раздумий голос казначея отряда. – Сегодня бой между Хранителями Урагана.

– Бел будет драться?! – радостно подскочила на ноги Николетта, подбегая к улыбающемуся Каваллини. Она была рада, что тема разговора сменилась. – Так я не пропустила?! Ура!

– Ши-ши-ши, ради Принцессы я постараюсь.

– Бель, если ты опять начнешь выпускать кровь своему противнику, я скрою Николетту иллюзией, и твои старания пропадут даром.

– Заткнись, коротышка, – цокнул языком Каваллини, глядя на недоуменно переводящую взгляд с блондина на Туман Аркобалено и обратно. – Ради Принцессы я постараюсь разобраться с сопляком как можно скорее.

– Правда? – улыбнулась Николетта, обнимая Бельфегора, который снова зашелся в своем шипящем смехе, а Мукуро призвал свой трезубец, глядя на них. – Кстати, Мукуро. Как там дела с Наги? Мы скоро сможем с ней познакомиться?

– Ку-фу-фу, волноваться не о чем, Снежинка, – улыбнулся ей Рокудо, убирая трезубец, словно его и не было. – Моя милая Наги-чан покажет, на что способна. Мы с ней договорились, что если ей станет тяжко, я вселюсь в ее тело и закончу поединок. Все же она только начинающий иллюзионист.

Итальянки кивнула и задумалась. Идти до школы не очень далеко, но все же…

Ее размышления прервал неожиданный рывок. Она сидела на плече Гола Моски, который выполнял роль Хранителя Облака отряда.

– Брат? – неуверенно позвала девушка варийца, глядя на него сверху вниз.

– Все нормально. Будь спокоен, босс – произнес Скуалло, глядя на варийца – Эти сопляки не смогут до нее добраться.

– А что такое? Брат? Скуалло?

– Никки, я не пойду с вами.

– Что? Но я думала…

– Меня ждут другие дела, так что держись рядом с патлатым. Патлатый, в случае чего…

– Да понял я, – вздохнул капитан, почесав затылок. – В случае чего я хватаю Николетту, и мы возвращаемся сюда. Я оставляю ее на этих парней, – кивок на Акабане, Шиоту, Вентозо и Онигашиму, – а сам возвращаюсь в школу.

– Отлично.

Варийцы выступили за полчаса до назначенного времени. Николетта молчала, катаясь на плече Гола Моски. Остальные офицеры тоже молча шагали рядом, обступив полукругом и время от времени оглядываясь.