Никому не доверяй! Четвёртая часть
Шрифт:
Поднимает слегу и разламывает её о колено пополам.
– Чтоб я больше когда-нибудь залез в болото! Пусть у меня руки и ноги лучше отвалятся.
Две половинки слеги отправляются вслед за мокроступами. Шустрый плюет в воду и идёт в подальше от берега.
Через несколько метров он снова выходит к воде. Он проходит вправо по берегу и выходит на место, где разговаривал со стариком.
– Ой, ё!
Он бежит в другую сторону и снова попадает на тоже место.
– Ой, ё!
Он
34
Вера Федоровна сидит за столом, Савельев на стуле у двери, а Никифоров разгуливает по кабинету, заложив руки за спину.
– Неужели ваша дочь не понимает, что она грубо нарушает законодательство нашей страны.
– Не понимает, – вставляет Вера Федоровна.
– Она не только не помогает следствию, она ему вредит. Можно подумать, что она замешана в этом убийстве.
– Она боится, товарищ прокурор, – объясняет мать.
– Кого боится?
– Вас боится, – объясняет мать
– Меня? Чего меня боятся? Я такой страшный.
Вера Федоровна подыскивает слова, чтобы не обидеть Никифорова, но не находит.
– Ну, что я могу сделать? Если бы я её увидела, то обязательно уговорила отдать эти документы.
– Как же! Она бы вас сразу послушала! Верится с трудом.
– Я бы постаралась, – предлагает Вера Федоровна.
– Где теперь её искать? Вы случайно не знаете?
Она растеряно смотрит на Никифорова и отрицательно вертит головой:
– Не знаю. Родственников у нас нет, где бы она могла спрятаться. Вы её, наверное, очень напугали…
Никифоров удивленно вскидывает брови:
– Я её не пугал. Ты посмотри, какая она пугливая! Это вы её такой воспитали.
– Простите. Я – виновата…
– Её же пристрелят и на этом всё кончится. Вы этого хотите?
Вера Федоровна всплескивает руками:
– О, господи! Что же делать?
– Всё, что я вас попрошу, – советует Никифоров.
– Я согласна.
Никифоров возвращается к столу.
– Должна же она выйти с вами на связь. Не может такая послушная дочь не позвонить родной матери, хотя бы раз в день?
– Да, – подтверждает Вера Федоровна, – Она всегда мне звонит. О делах спрашивает.
– Вот мы и подождём, – благожелательно улыбается Никифоров, – Здесь. Располагайтесь удобнее. Времени у нас достаточно. Будем ждать.
– Хорошо, как скажете…
– Когда она позвонит, я, надеюсь, вы сможете её уговорить прийти сюда и отдать документы.
– Я её уговорю.
– В противном случае, мне придётся прибегнуть к непопулярным методам работы ей во благо.
– Что это значит? – Спрашивает она.
– Вы потом сами узнаете.
У Никифорова
– Слушаю?
– Я на месте, – слышит он голос Лидии Васильевны.
– Понял.
Никифоров подходит к Савельеву.
– Я сейчас должен уехать по делам. Вы остаётесь здесь. Выходить из кабинета запрещено. В туалет только под конвоем и стоять рядом.
– Неудобно как-то, – возражает Савельев.
– Вам всё понятно? – Спрашивает Никифоров.
Савельев вытягивается:
– Так точно.
– Надеюсь.
Никифоров выходит из кабинета.
35
В приёмной ожидает Лидия Васильевна. Она встает со стула, как только он появляется, и идёт навстречу.
– Извини, Олежек, что отрываю тебя от работы.
– Ничего, Лидия Васильевна, – отвечает Никифоров, – Для вас у меня всегда есть время. Вы так быстро?
– Я на такси.
Никифоров берёт её под руку.
– Нас сейчас отвезут в морг.
Услышав слово «морг», Лидия Васильевна на мгновение останавливается и закрывает глаза. Они выходят из приёмной.
36
Шустрый делает два шага и замирает. Перед ним на большом листе сидит огромная жаба. Вся раздутая, вертит выпуклыми глазами во все стороны и длинным липким языком выхватывает пролетающих мимо мошек.
– Чего вылупилась? Иди отсюда!
Но жаба сидит на дороге, не обращая на него внимания. Он машет на неё рукой.
– Сгинь, стерва! Кыш!
Жаба квакает в ответ и не сдвигается с места. Шустрый смотрит вокруг. Набирает в руку водорослей и швыряет в жабу. Жаба медленно идет в его сторону.
– Эй! Ты куда?
Шустрый от ужаса начинает пятиться.
– Изыди, сатана!
Он крестится и закрывает глаза. Жаба проходит по ряске, плавающей на поверхности, потом, оттолкнувшись, ныряет в воду. Шустрый открывает глаза.
– Зачем мне все эти мучения?
37
Аркаша громко кашляет, привлекая к себе внимание.
– Аркаша, не кашляй, – говорит ему Саша, – Лучше сиди тихо, чем беспричинно страх на людей нагонять.
– Тогда я молчу, – отвечает Аркаша.
Сидит, не говоря ни слова, Аркаша не долго. Он беспокойно вертится на заднем сидении.
– Видите, что я молчу, но под ложечкой всё равно сосет.
– Аркаша, тебя много, – замечает Саша, – Ты мне мешаешь везти машину.
– Хорошо, – соглашается Аркаша, – чтобы не создавать аварийных ситуаций, я больше не буду.