Никому не доверяй! Вторая часть

Глазков Сергей Алексеевич

– В нашем спортивном зале есть раздевалка, – говорит Паша, – А в ней – душевые кабины. В раздевалке можно подобрать вам что-нибудь переодеться.

– Здорово! – Восклицает Саша, – Два дня хочу ноги помыть.

42

Саша купается под душем. То же самое делает Аркаша в соседней кабинке. Паша засовывает их одежду в стиральную машину и набирает программу. Барабан в машине начинает крутится. Паша смотрит на кабинку, где за рифленым стеклом купается Саша. Он ловит себя на мысли, что ей хочется подсмотреть за Сашей, смущается и отворачивается.

43

В палате

на кровати лежит Петайкин. На его забинтованной груди находится ноутбук. Петайкин без интереса играет в очередную игру, убивая время. В палату заглядывает Любушкин.

– Привет, Петайкин! Ты на месте?

Петайкин, видя Любушкина, расплывается в улыбке.

– А куда я денусь?

Любушкин исчезает за дверью. И через мгновение входит в палату вместе с Реввой. В руках у Реввы пакет с фруктами.

– Здорово, симулянт.

– Добрый день, товарищ майор! – Улыбается в ответ Петайкин и пытается сесть, но ему это не удается. Он крепко сжимает зубы от боли.

– Лежи, Петайкин, – останавливает его Любушкин, – Субординацию будешь соблюдать, когда выпишут из больницы.

Ревва передает Любушкину пакет с фруктами. Любушкин принимается выкладывать их на тумбочку, стоящую у кровати.

– Как ты себя чувствуешь, Петайкин? – Интересуется Ревва.

– Уже лучше, товарищ майор, – отвечает Петайкин, – Только грудь пока побаливает.

– Я думаю! У тебя же почти все ребра поломаны, – сообщает Любушкин, – Как ты только не помер, Петайкин?

– От чего? – Спрашивает раненный Петайкин.

– От болевого шока.

– А я его не почувствовал, – объясняет Петайкин, – Я тогда без сознания был.

– Повезло тебе.

– Ага.

Их разговор перебивает Ревва:

– Сколько ещё в больнице валяться будешь?

– Пока ребра не срастутся, и нога тоже. Он же прямо в меня въехал.

Ревва хлопает Петайкина по плечу:

– Ты давай, ешь хорошо, Петайкин, чтоб быстро поправится и на работу.

Петайкин вздыхает:

– Да я бы завтра отсюда смылся, но не отпускают.

– Правильно делают, – говорит Любушкин, – Зачем нам в полиции инвалиды?

– Люба, на одного больше будет, – машет рукой Ревва.

Любушкин, Ревва и Петайкин смеются. Смех Петайкину предоставляет боль. Смеясь, он хватается за грудь.

– Что, Петайкин, тебе и смеяться нельзя, – сочувствует Любушкин.

Петайкин вздыхает.

– Можно, но не очень.

– Тогда будем говорить серьезно, – предлагает Любушкин.

– А что рассказали те, которых мы задержали? – Интересуется Петайкин.

– Ничего, – отвечает Ревва.

– Крепкие ребятки попались?

– Нет, Петайкин. Они погибли, – сообщает Ревва.

– От взрыва, – добавляет Любушкин.

– Выходит, что мне повезло больше, – делает вывод Петайкин.

– Выходит, счастливчик.

Ревва кашляет, давая понять Любушкину, что посещение больного Петайкина пора заканчивать.

– Нам пора. Ты выздоравливай, Петайкин.

– Спасибо, что пришли, товарищ майор, – благодарит Петайкин.

– Бывай, – прощается Любушкин.

Любушкин кладет на койку рядом с Петайкиным несколько пятитысячных банкнот.

– Что это? – Удивленно

спрашивает Петайкин.

– Это мы сбросились тебе на лекарства, – бурчит Ревва.

– Что вы? Не нужно, – машет руками Петайкин.

– Спрячь и трать разумно. Больше не дадим.

– Спасибо.

44

Саша и Аркаша обеты в чистые спортивные костюмы. Саша аккуратно укладывает постиранную одежду в спортивную сумку.

– Бедные ребятки! – Говорит Аркаша, – Откроют свои ящички, а них – ничего. Не хорошо получится.

– Это не скоро случится, – успокаивает Паша, – До конца каникул никто не кинется.

– А нам сейчас нужнее, – вставляется Саша, – Правда, Паша?

Аркаша недовольно морщиться.

– Раньше ты у меня всё спрашивал, а теперь у Паши…

– Аркаша, переодеться нам предложила Паша, а не ты…

– Ага, и за тобой, когда ты в душе купался, она подглядывала…

Паша опускает глаза.

– Я не специально…

Саша качает головой и поворачивается к Аркаше.

– Не смущай девушку, Аркаша…

Аркаша подходит у двери.

– Значит так, детки, я иду в банк, а вы остаетесь здесь и ждете моего возвращения.

– Чего ты так решил? – Спрашивает Саша.

– Нам нечего там делать вдвоем. Я сам управлюсь. Да и Паша будет спокойна.

– Почему?

– Вдруг я захочу эти документы себе присвоить. А так ты будешь гарантом. Я же не брошу тебя. Ты без меня пропадешь…

Саша вопросительно смотрит на Пашу. Та кивает.

– Не скучайте, – прощается Аркаша, – И смотрите, чтобы здесь, пока меня не будет, кого-то третьего не появилось…

Саша останавливает Аркашу.

– Вот интересно, Аркаша, а в какой банк ты собираешься? Всемирный?

Аркаша показывает Саше ключ.

– В Проминвест… На ключе написано. Ячейка 523…

Аркаша останавливается, морщит лоб и, задумчиво, чешет затылок.

– Правда, нужен ещё код… Без кода сейф не открыть.

– Откуда ты это знаешь? – Спрашивает Саша.

– В кино видел.

Саша и Аркаша внимательно смотрят на Пашу.

45

Кабинет Сыромятиной отличается от кабинета Никифорова богатой мебелью. Он в три раза больше. Мягкие кожаные кресла стоят по всему периметру. Между ними – журнальные столики и витые подставки с цветами. Но цветы – искусственные. Все стены заняты встроенными шкафами, наполненными книгами и папками. Среди книг по праву, в шкафах находятся тома Ленина, Брежнева, Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Из кабинета ведет ещё одна дверь во внутреннюю комнату отдыха. На столе стоят несколько фотографий в рамках: Сыромятина с сыном, Сыромятина с мужем, Сыромятина с внуками, Сыромятина с Налимовым, Сыромятина с губернатором и др. Кресло, стоявшее за столом, выше всех остальных. На трех окнах висят тяжелые шторы с крупным рисунком и бахромой по краям. Открываются и закрываются они при помощи роликов. Выходят окна на площадь перед зданием прокуратуры. Сыромятина сидя столом, ждет, когда секретарша соединит её по телефону с Москвой. Она нервничает. Отодвинув в сторону толстые папки, Галина Борисовна стучит пальцами по крышке стола. Звонит телефон. Она сразу же снимает трубку.