Никому не доверяй
Шрифт:
Она любила Джана Хоука, хотя Броуди не понимал, за что, и очень сомневался, что когда-либо поймет.
Он сделал несколько глубоких вдохов и приказал себе сосредоточиться на встрече с Кэтрин Вилсон. А затем он найдет Тори – с нею он всегда чувствовал себя лучше. Он пытался дозвониться ей из больницы, чтобы сказать, что Альдо умер, но не смог.
Броуди вошел в ресторан и назвал свое имя метрдотелю. Его немедленно провели через великолепный зал к столику перед огромным камином, сложенным из грубых валунов. За ним сидела женщина средних лет и пожилой мужчина с белой, почти
Увидев Броуди, мужчина встал и протянул ему руку – слабую, как у страдающего болезнью Паркинсона.
– Я Джонатан Каммингс. А это – Кэтрин Вилсон. Мы очень рады, что вы приняли наше приглашение.
Броуди вдруг захотелось оборвать его, сказав, что это не дружеская вечеринка. Но Каммингс был безукоризненно вежлив, и Броуди вынужден был ответить тем же. Он изобразил на лице улыбку и пожал Кэтрин руку.
– Конечно, мы празднуем несколько преждевременно… – начал Джонатан, и тут Броуди не выдержал. Последняя вещь, о которой он сейчас мог думать, было празднование чего-либо. Какого черта частный детектив и этот человек хотят от него?
– Не вижу особых причин для праздника, – резко бросил он.
– Вы правы, – легко согласилась Кэтрин. – Ноябрь наступит только через несколько недель.
– И что?
Броуди почти не спал минувшей ночью – нет, ему грех было жаловаться! – и его раздражала бессмысленность разговора и самой этой встречи. Он слишком устал, чтобы вести пустые светские беседы, а чрезмерные занятия сексом повлияли на его умственные способности.
– Семнадцатое ноября, – пояснил Каммингс, широко улыбаясь.
Официант принес бутылку блан-дэ-нуар из подвалов «Хоукс лэндинг».
– За успех! – провозгласила Кэтрин, поднимая бокал. При этом, видимо, подразумевалось, что он должен понять, за какой успех.
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Броуди. Каммингс наградил его одним из тех отеческих взглядов, которые Броуди до этого видел только по телевизору.
– Ваш день рождения семнадцатого ноября, вы помните?
Действительно, он абсолютно забыл об этом. Но какое до него дело этой странной парочке?
– Вам исполнится тридцать лет?
– Верно. – Броуди никогда не отмечал своего дня рождения, никогда не устраивал праздников по этому поводу и не мог понять, почему это их интересует. – И что?
Тори припарковала свою машину в кустах на обочине дороги перед въездом в «Хоукс лэндинг». Это была местная дорога, по которой ездили только грузовики, перевозящие вино. Никто не должен был по ней ехать этой ночью, но Тори все же решила соблюсти все меры предосторожности и спрятать свой автомобиль в кустах. Рейчел еще официально не уволилась и могла вернуться, хотя это было весьма сомнительно. Тори больше опасалась приезда семейств Бардзини или Риттво: узнав о смерти Альдо, они вполне могут примчаться.
Шагая по дороге, ведущей в подвалы, Тори увидела свет на первом этаже дома, где жила прислуга. На втором этаже, где располагался офис Эллиота, было темно. Она старалась двигаться без шума и даже не включала карманный фонарик. Джан Хоук ненавидел собак и отказывался тратить деньги на частных
Перед дверью винодельни она вынуждена была включить фонарик, чтобы набрать код на электронном замке. Тори надеялась, что правильно запомнила его, когда видела, как Броуди набирал комбинацию цифр. Шесть, четыре, один, три, один. Замок щелкнул громче, чем она ожидала, заставив ее вздрогнуть.
Тори не стала включать свет и довольствовалась карманным фонариком, который освещал ей путь в тоннеле к кабинету Рейчел. В темноте дорога ей показалась длиннее, чем обычно.
– Ночью здесь страшновато, – прошептала она сама себе.
Внезапно Тори услышала какие-то звуки и остановилась. Она вся превратилась в слух, пытаясь уловить малейший звук. Ничего. Вероятно, это игра воображения. Если бы она верила в привидения, то это могли бы быть призраки рабочих, которые много десятилетий назад трудились, как рабы, прорубая в скале эти тоннели.
– Будь внимательна, – предостерегла она себя, когда чуть было не свернула в боковой тоннель лабиринта, где хранились запасы старого выдержанного вина.
Большинство дверей были открыты – кроме двери кабинета Альдо. На позолоченной табличке было написано: «Альдо Абруццо – мастер-винодел».
«Кто теперь займет это место?» – подумала Тори. Она была уверена, что смерть Джана и Альдо означает конец целой эпохи. Бардзини и Риттво, несомненно, продадут свои доли братьям Корелли. Теперь, чтобы удержать все хозяйство в своих руках, Эллиоту понадобятся мощные капиталовложения – и приличный кусок удачи.
Тори вошла в кабинет Рейчел и зажгла свет: из дома его невозможно было увидеть, поскольку кабинет находился в глубоком подземелье. Она огляделась по сторонам, и у нее вырвался вздох облегчения – компьютер стоял на месте. А вдруг Рейчел уничтожила компрометирующие файлы? Она имела возможность доставать из компьютера любую необходимую ей информацию, чтобы использовать в своих подлых целях, предавая прежнего хозяина новому. Но если на свете есть справедливость, она должна была быть слишком занята копированием нужных файлов, чтобы еще тратить время на уничтожение опасной для себя информации.
Тори включила компьютер и набрала пароль Эллиота. Компьютер начал загружаться. Ура! Она вошла в систему.
«Когда увижу Эллиота, обязательно поговорю с ним о системе безопасности компьютерной сети в его офисе», – подумала она.
Тори не знала, где искать письмо, которое лишь однажды видела краешком глаза. Поэтому она набрала в программе «поиск» ключевое слово «пробка». Тут же выскочили сотни файлов, где встречается это слово. Боже, ей понадобится целая ночь, чтобы сузить поиск!
Вспомнив, что письмо было адресовано в Португалию, Тори добавила в поисковую строку слово «Португалия». На экране появился новый список файлов – покороче, но все еще слишком длинный. Однако Тори заметила, что некоторые из этих файлов были очень старыми. Она быстро пробежалась по датам и обнаружила, что в последние недели было создано всего несколько новых файлов.