Никому не отдам

Чистякова Светлана

Через полчаса посвежевший после душа Саймон уплетал суп за обе щёки, попутно убеждая Алёну в необходимости съездить куда-нибудь на природу, мотивируя это тем, что ему необходим свежий воздух. Он де вовсе не простыл, просто стресс из-за сложных семейных дел.

Убедить Саймона в том, что лучше бы полежать дома, ей не удалось, и, поддавшись на его уговоры, она отвезла парня в ближайшую рощицу. Они расстелили плед у раскидистого дуба и Алёна, отбросив окончательно всё своё смущение, уютно устроилась в объятиях Сая. Наблюдать за ним было сплошным удовольствием. Откинувшись спиной на

могучий ствол, он расслабленно щурился от тёплого сентябрьского солнышка.

– Саймон, - отгоняя подступившую дрёму, через какое-то время начала Алёна, - расскажи мне о себе. А то... я совсем ничего не знаю.

– Так и знал, что спросишь, - мурлыкнул он ей в ухо.

– Ты... ну... какой-нибудь аристократ? Да?

Он самодовольно улыбнулся и кивнул.

– Не какой-нибудь, a весьма родовитый.

– Ух ты... может быть даже граф или лорд?

– Ох, нет! Слава богам - нет! Титул лорда в нашей семье принадлежит моему старшему брату Дэймонду, а потом перейдёт к его сыну Ларри.

– О... у тебя есть брат и племянник... это здорово.

– Ага, а ещё мама леди Иллария и невестка леди Элис. Люблю её как родную сестру.

– Лорд, леди... звучит, как в сказке...

– Да уж, - рассмеялся Саймон, - та ещё сказка получается. Весёленькая.

– Твой брат Дэймонд, наверное, такой же красавец, как ты?

Саймон покачал головой.

– Мой брат не красавец, он бесподобно идеально красивый мужчина. Таких больше нет.

– Да ладно, - она с удивлением уставилась на него. Похоже не шутит, говорит серьёзно.

– Так и есть. Кроме того, он очень хороший и добрый человек. Сильный, ответственный. Я был подростком, когда умер наш отец. И Дэймонд взял на себя обязанности по моему воспитанию.

– Мне жаль, что твоего отца нет, - она ласково провела пальцами по его лицу.

Он прижался губами к её ладони, тихонько шепнув:

– Мне тоже, но мы почти смирились. Это случилось давно.

Алёна собралась, чтобы не разревется. Она похоронила маму чуть больше года назад и не могла ещё до конца свыкнуться с потерей. Да и не хотела. Уверенность, что боль никогда не оставит, крепла с каждым днём. И вот теперь Саймон подтвердил эти мысли. Его отец умер давно. Но та самая боль по-прежнему жила в нём. Он смахнул большим пальцем слезу с её щеки.

– Пойдем домой, Алён. Я приготовлю тебе вкусный кофе, ты со мной весь день провозилась, пора и мне о тебе позаботиться.

– Давно пора, - согласилась она, - но... только кофе, так?

– Даю слово, на ближайшие два дня. Дальше не уверен.

– А ты крут, я не уверена и в двух часах.

Алёна так и не поняла, кто сорвался первым. Только вот через секунду от былой вежливости Саймона ни осталось и следа. Неистовый, головокружительный поцелуй заставлял каждую клеточку кожи остро чувствовать не только объятия и прикосновения друг друга, но и малейшее колебание воздуха вокруг, будто бы этот воздух был пронизан мельчайшими колкими электрическими зарядами. Никакая сила не смогла бы в эту минуту оторвать её от него. Словно они стали единым целым. Губы Саймона... его вкус... его запах... руки, исследующие её тело, его тепло, пьяняли... лишали рассудка...

Как же не хотелось выплывать из этого восхитительного дурмана. Хотелось растаять в нём, быть поглощённой им... навсегда...

– ...Алёна, - выдох на грани слышимости, а потом непонятные, странные слова на незнакомом языке. Красивые, завораживающие...

У него хватило сил прервать эту сладкую пытку. Он крепко сжал её плечи, не давая пошевелиться.

– Малыш, - хриплый стон, потемневшие глаза. Oна дёрнулась, пытаясь опять, снова погрузиться в пучину только что пережитого блаженства.

– Алёна, что же ты делаешь со мной!
– он крепко прижал её к груди.
– Mоя девочка... моя сладкая...

О, он хотел её не меньше. Хриплое, прерывистое дыхание, бешено колотящее сердце, тихий шёпот, казалось, что она чувствует его, знает его мысли, купается в его желании.

Он гладил её, успокаивал, шепча нежные слова. А у неё больше не было сил ни на что, только, сжавшись в комочек, млеть в его сильных руках...

– ... Алёна, очнись!

Кто-то легонько тряс её, вытаскивая из волшебного забытья.

– Отстань, - она дёрнулась, вырываясь из чьих-то рук, - не трогай меня, мне так хорошо.

Не тут-то было, её снова встряхнули, уже настойчивей, заставляя открыть глаза.

– Сай...
– она моргнула, пытаясь сосредоточиться, - что... что произошло?

Он облегчённо вздохнул, зарывшись лицом в её волосы.

– Малыш, ты так меня напугала.

Сознание постепенно возвращалось, как и воспоминания. Чёрт, она не могла представить, что от поцелуя можно лишиться чувств. И если бы ей кто-то сказал об этом, она бы подняла его на смех. Это было невозможно, нереально. Но, тем не менее, это случилось только что с ней самой. Она никогда не чуралась радостей секса, но ещё ни разу в жизни она не испытывала того, что испытала сейчас от обычного в общем-то поцелуя. Саймон разбудил в ней то, о чём она даже не подозревала.

– Ты волшебник?
– тихо простонала она, прижавшись к нему так сильно, как могла.
– Kак ты... что ты со мной сотворил?

Он усмехнулся:

– Кто бы говорил...

Чтобы успокоиться, обоим понадобилось время. Так что, когда они сели в машину, уже почти стемнело. Саймон, не слушая возражений, забрал у неё ключи, и Алёна была даже рада этому . Пусть способность мыслить здраво к ней вернулась, но... водитель из неё сейчас был неважный. Саймон сдержал слово. Он напоил её самым вкусным кофе из всех, что она пробовала. Попутно ответил ещё на пару вопросов о себе. Когда они прощались у двери, стараясь не прикасаться друг к другу, она кое-что вспомнила:

– Сай, что это за язык, на котором ты говорил? Я, конечно, не большой знаток английского, но всё же поняла, что это точно не он... Может какой-то шотландский диалект?

Саймон почему-то смутился.

– Не совсем, Алён. Это разновидность одного древнего языка, на котором принято говорить у нас в роду, понимаешь.

– Понимаю, - вздохнула Алёна, аристократы и всё такое, у всех свои тараканы. Но язык очень красивый. Научишь паре слов?

Он улыбнулся:

– У нас два дня, милая, надо же чем-то заняться.