Никому не скажем

Резник Юлия

— Да плевать мне. Кому какое дело? Я не собираюсь больше таиться. Хватит. Однажды я тебя послушался — и что?

— Что? — Ева облизала губы.

— А то, что если бы я тогда не уступил тебе, если бы гнул свою линию — может, ничего бы и не случилось. Зря ты думаешь, что я не смог послать бы их всех к черту!

— На самом деле я никогда так не думала.

— Но ты же обвинила меня в том, что была моим маленьким грязным секретом? Или я что-то неправильно понял?

— Нет. Я именно так и сказала, но правда в том… что на самом деле… это я была не готова бросить вызов толпе. Не ты… Сейчас я это понимаю.

— Я тоже хорош.

Пошел по пути наименьшего сопротивления. С легкостью с тобой согласился, а надо было послать их всех к черту. И быть с тобой. Потому что только ты имела значение. Всегда. Только ты Ева.

Глава 23

Ева. Двенадцать лет назад.

Это невыносимо. Действительно невыносимо. Уж лучше бы я ничего не знала. Жила бы себе в счастливом неведении и не рвала себе душу. Теперь же кажется, что каждая секунда, уходящая в прошлое, оставляет на сердце шрам. И я злюсь, я ревную. Я так сильно ненавижу себя и все те обстоятельства, что мешают нам быть вместе в эти последние перед расставанием дни… Но ничего, абсолютно ничего не могу с этим поделать. Просто схожу с ума. Варюсь в этом день и ночь. И думаю лишь о том, что скоро меня отчислят, а значит, мы станем видеться еще реже. Я понимаю, что палюсь, выставляю себя полной дурой перед всеми этими зажравшимися мажорами, но один черт не могу отвести глаз от Кита. Я будто хочу им наперед надышаться. А он… Ходит с Бестужевым по универу, смеется с девчонками, горячо спорит о чем-то важном и изредка, когда никто не видит, бросает мне короткие ободряющие улыбки. Я знаю… я не забыла, что сама загнала наши отношения в эти рамки, но как же мне хочется, чтобы он вышел за них! Послал всех к черту, подошел ко мне и у всех на виду обнял…

— Эй, Ева, подотри слюни! — вздрагиваю, оборачиваюсь, и тут же мне в лицо летит баскетбольный мяч. Это больно.

Это, черт его все дери, больно! Вот так… со всей силы по лицу. А эти придурки ржут. Ну, просто подыхают от смеха.

Так, что даже Кит, забросив в корзину трехочковый, оборачивается посмотреть, по какому поводу веселье.

— Кит, я здесь! — машет руками Прохоров, показывая, что он открыт. Кит вновь отворачивается, так ничего и не поняв, пасует Владу, а я встаю. Мне нужно на воздух. Я больше не могу… Я задыхаюсь.

С тех пор я не хожу в универ, хотя Кит злится по этому поводу. Но я просто не могу. Быть с ним и… не быть. Делить его с кем-то, когда у нас самих так мало времени. Чтобы поменьше об этом думать, загружаю себя работой. А днем догоняю программу училища. После универа — это не так уж и трудно. Да и требования — не сравнить.

— Поздравь меня!

— С чем?

— С поступлением.

— Поздравляю, — хмурит брови Кит.

— А как твоя досрочная сдача?

Закусываю губу. Знаю, это ужасно, но я хочу, я так хочу, чтобы у него ничего не получилось! И он остался здесь… со мной.

— Все идет по плану.

Кит переворачивает страницу в учебнике, а в меня будто вселяются бесы. Я выхватываю увесистый томик, закрываю его и отбрасываю в сторону.

— Надоело учиться! Лучше поцелуй меня…

Кит приподнимает брови и усмехается.

— Не боишься, что это плохо кончится?

— Я уже ничего не боюсь. Ну же, Кит…

Несколько секунд он просто на меня смотрит, а потом одним резким движением опрокидывает на рассыпанные по полу подушки и впивается в рот. Я хочу его до дрожи в коленях. Собственное

желание сохранить девственность до брачной ночи теперь кажется мне полным безумием. Нет ничего неправильного в любви. Задираю его футболку, стаскиваю через голову.

— Ч-что ты делаешь?

— А ты не знаешь?

Облизываю губы и принимаюсь судорожно дергать пуговицу на своих стареньких джинсах.

— Нет… Нет, погоди. Я не хочу так.

— Ч-что?

— Я хочу все сделать правильно.

— Это как же?

— Как ты и хотела. После свадьбы. — Кит скатывается с меня и, встав на одно колено, словно принц из сказки, интересуется: — Евангелина Гонсалес, ты станешь моей женой?

— Ты спятил?

— Нет. Я хочу, чтобы ты меня дождалась! Понимаешь? Я… люблю тебя. Скажи, что ты дождешься… — Кит взволнован, а я не понимаю, что стало тому причиной. Глупый… Неужели он не видит, что я его… я для него все на свете… Я… Слезы душат.

— Я тебя дождусь. Но для этого нам совершенно не нужно жениться в неполные девятнадцать лет.

Если честно, я так не думаю. Просто говорю то, что должна… Не знаю, кому и зачем, но должна. Чертовы стереотипы!

— Да какая разница? Девятнадцать, тридцать или сорок! Я тебя люблю? Люблю! Какой смысл тянуть? Пойдем…

Кит вскакивает на ноги, хватает меня за руку и тащит за собой вниз по лестнице. Понятия не имею, что он задумал.

Просто послушно бегу следом, не поспевая за его широким размашистым шагом. Дверь в кабинет Александра Ивановича открыта.

— Отец… Мне нужно тебе кое-что сказать.

Отец Кита откладывает в сторону какие-то документы и устало растирает переносицу:

— Ну, так говори, раз должен.

— Мы с Евой решили пожениться.

— Нет! — потрясенно выдыхаю я.

— Так нет? Или решили?

Александр Иванович встает и принимается раскладывать лежащие на столе бумажки по стопкам.

— Я сделал Еве предложение. Но она пока упрямится.

— Что так?

Внимательный взгляд генерала ловит мой — растерянный. Я не знаю, что ответить. И опять же говорю то, что должна.

То, что от меня наверняка ждут. Не так ли?

— Кит горячится. Думает, что иначе я его не дождусь. Разве это повод жениться?

— Действительно.

— И ничего я не думаю! — не дав договорить отцу, горячится Никита. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Вот и все. Я к этому готов, поверь.

На самом деле — нет. И хоть мне невыносимо хочется верить в обратное, я не имею права на этот самообман. Может быть, вдвоем бы у нас что-нибудь и получилось, но… В комплекте ко мне идет миллион нерешенных проблем. И я не хочу сваливать их на Кита. Кем я тогда буду? Он живет в совершенно другой реальности и ничего не знает о моей…

Нет, нам нельзя торопиться. Я не переживу, если он однажды меня возненавидит за то, что я не в силах нести ответ.

— Почему бы вам не пожениться после Сандхерста? Это неплохой способ проверить чувства на прочность, — нарушая ход моих мыслей, предлагает Александр Иванович.

— Ну, я не знаю… — Кит оборачивается ко мне.

— Твой отец прав, Кит. Зачем нам спешить? Пойдем… ты, кажется, еще хотел позаниматься.

Жалела ли я потом, что не согласилась на его предложение? Тысячи раз. И чем меньше времени у нас оставалось, тем сильней я жалела. А оно неслось, бежало вперед с какой-то немыслимой скоростью. Дни на календаре сменяли друг друга, и я не успевала за их бешеной гонкой.