Никто и никогда
Шрифт:
— Дай-то силы… — вздохнул наводчик, поскреб огненно-рыжую шевелюру и вернулся к орудию.
Дерлок мельком оглядел его с ног до головы и подумал, что такому бы не при орудиях служить, а в чистом поле при полном доспехе мечом махать — уж слишком внушительными были рост и телосложение наводчика.
Над самой головой Хайта пронеслась исполинская туша грифона, едва не задев его когтистыми лапами.
— Эй вы! — негодующе рявкнул Дерлок. — Поосторожнее!
— Не боись! — раздался в вышине голос Ксера.
И
— Боитесь! — заорал Kсep, недобро сверкнув кошачьими глазами. — Раз боитесь, значит, уважаете!
Борис, восседающий на спине грифона, пустил молнию в одного из сафитов, сразу превратив его в горстку пепла.
— Ого! — оценил Древний. — А я думал, так только Тоня может.
Старший Маг проигнорировал его слова, переключив внимание на Квинн, Эскору и Илота, которые летали над самыми головами лучников-ларомонтов, щедро полиция их огнем и забрасывая пылающими шарами.
— Молодцы… — прошептал Борис по-русски. — Kсep! Прикрываем Илота и его всадниц. Отвлекись от катапульт. Дерлок и сам справится.
— Слушаюсь! — Грифон резко крутанулся вокруг своей оси, пуская столб пламени. Огонь очертил перед ним правильную окружность, уничтожив около двадцати летучих тварей, кравшихся к ним с разных сторон.
— Эффектно, — усмехнулся Борис. — Вперед!
Kсep спикировал вниз, пролетел над стеной, непрерывно пуская огненные струи. Тем временем Илот с Квинн и Эскорой на спине продолжал атаковать растерявшихся лучников. Напрасно мартеры пытались остановить Древних огненными шарами. Kсep с Илотом летали так быстро, что в них не попал ни один. Сафиты визжали и хрипели, превращаясь в пепел под опаляющим дыханием дракона и грифона.
И тут наконец-то ударили катапульты. От ударивших в стену валунов Аностор содрогнулся и едва устоял. В ответ штурмующих накрыла волна стрел. Одна из них вонзилась в рыжего наводчика. Он вскрикнул и с удивлением и растерянностью уставился на рану. Стрела попала в грудь, совсем недалеко от сердца.
— Роланд! — пронесся над головами воинов пронзительный, полный ужаса женский вскрик.
Приставленные к катапультам обернулись и увидели бегущую к ним со всех ног женщину-волшебницу. Бледное, усыпанное веснушками лицо исказил страх. В огромных синих глазах застыли боль и отчаяние. Она не знала, что наводчик получил всего лишь царапину.
Подбежав к рыжему воину, она, не дав ему опомниться, выдернула стрелу и с отвращением отбросила прочь. Нежно обняв мужчину за плечи, она заискивающе посмотрела в его глаза.
— Все хорошо, Роланд? — с трепетом в голосе спросила волшебница. — Это ведь
Лицо наводчика побелело от гнева. В глазах сверкнули ненависть и презрение.
— Прочь, изменница! — взревел он, грубо оттолкнув ее. — Ты для меня мертва!
Не устояв на ногах, мастер-маг Сильва Денион покатилась в снег. Так больно ей не было уже очень давно, с тех пор, как над ней перестали насмехаться товарищи по играм. Стрелы и огненные шары падали в шаге от нее, но она теперь ничего не боялась. Женщина утратила способность вообще что-либо чувствовать.
Подняв с мерзлой земли упавший посох, волшебница направила острие кристалла себе в живот и начертила над ним Знак Огня. В последний момент рука дрогнула, и Сильва бросила быстрый взгляд в сторону Роланда. Он был занят наведением катапульты, а в ее сторону даже не посмотрел. Она действительно для него умерла.
— Прощай, — прошептала волшебница и уже хотела выстрелить, но тут ее внимание привлекло движение в бойнице одной из башен. Неосознанный страх шевельнулся в уставшей от жизни душе.
Сама не понимая, что делает, Сильва вскочила и со всех ног бросилась к Роланду, закрывая его своим телом неизвестно от чего. Оглушительный грохот прокатился по Пустошам. Из башен вылетели три слепящих сгустка чистой энергии. Не добравшись до земли, они взорвались и разлетелись на мелкие осколки, изрешетив разом несколько десятков кейлорцев.
И сейчас же Сильва почувствовала, как тысячи острых иголок вонзились в ее спину, голову, ноги. А потом алое марево застелило глаза. Стало трудно дышать.
— Сильва, родная… Любимая… — словно находясь за глухой стеной, слышала она полный боли и ужаса голос Роланда. — Очнись, Сильва…
Она пыталась посмотреть на него, но тщетно. Глаза утратили способность видеть, а тело — осязать. Только звуки еще долетали до замутненного сознания.
— Прости… — с трудом произнесла волшебница, — прости… меня…
— Сильва!!!
Огромные синие глаза застыли, навсегда устремив невидящий взор в серое зимнее небо. Роланд продолжал смотреть в них, будто не понимая, что случилось. Он так и сидел возле побитой катапульты с окровавленным телом Сильвы на руках, пока кто-то из соратников не дернул его за плечо и не крикнул:
— Ей уже не поможешь, друг! Давай-ка лучше всыплем этим мразям, будь они прокляты!
— А-а-а-а-а-а!!! — взревел Роланд, вскакивая и бросаясь к катапульте.
Он словно обезумел. Стрелы лились на него дождем, несколько попали в руки и плечи, но он, казалось, и не чувствовал их. Он прицеливался. И, когда его избитое орудие выстрелило, западная стена Аностора дрогнула и обсалилась, погребя под собой немало ларомонтов и мартеров.
— Вперед!!! — пронесся над воинами радостный голос Дерлока. — Ура!!!