Никто и никогда
Шрифт:
— Почему вы не позволили убить его? — осторожно спросила девушка. — Стольких бед можно было бы избежать!
— Ты еще слишком молода, — вздохнула Квинн. — Поэтому не понимаешь, что в мире есть некоторые вещи, которые нельзя менять. А это очень важно. И… я просто очень люблю моего мальчика. Ведь, кроме меня, кому еще его любить?
— Но ведь мы сами творим свои судьбы, непрерывно порождая случайности, разве не так?! — горячо воскликнула Тоня. — Я читала об этом в «Книге Мыслителей»! Разве мы не можем изменить
— Там есть и другая фраза, — серьезно ответила Квинн. — «И даже самая незначительная из них может повлиять на дальнейший ход событий». Есть случайности, которые никто и никогда не должен совершать, Марилана знает о них. Не зря многие считают ее богиней.
— Не очень приятно осознавать, что кто-то решает чужие судьбы, включая твою собственную, за тебя, — пробормотала Антония.
— Только не говори, пожалуйста, что могла бы взять на себя такую ответственность, — грустно улыбнулась Квинн. — Это очень трудно — управлять миром.
Тоня взглянула на ночное небо и тяжело вздохнула. Конечно, она понимала, сколь велика ответственность, лежащая на Марилане. Но могущество пегасии, безусловно, прельщало.
— Мне пора, — сказала девушка, — На поляне ждет Илот. Он, наверное, волнуется.
— Конечно, — кивнула Квинн. — Я провожу тебя.
— Нет, — возразила Тоня. — Тут недалеко. Я доберусь сама. Вы и так очень помогли мне. Спасибо вам!
— Всегда к твоим услугам, — ответила ведьма. — Надеюсь, ты преуспеешь в том, что тебе предстоит… И еще… Могу ли я обратиться к тебе с одной просьбой, госпожа волшебница?
Голос Квинн наполнился мольбой. Глаза с надеждой глядели на Тоню. И в то же время Квинн осознавала, что хочет просить о чем-то невозможном. Это видно было по ее лицу. Ведьма не верила, что Антония согласится, но втайне надеялась, что чудо свершится.
— Вы так помогли мне, что я просто не в силах вам отказать, — ответила девушка. — Не знаю только, возможно ли выполнить вашу просьбу.
— В том-то и дело, что это почти невозможно, — в глазах Квинн блеснули слезы. — И все же умоляю: пощади моего Роэла. Однако если не будет иного выхода…
Ведьма закрыла глаза, усилием воли взяла себя в руки. Антония закусила губу и опустила взгляд. Квинн и впрямь просила о невозможном.
— В битве, что мне предстоит, не может быть пощады. Ни для одной из сторон, — тихо сказала девушка. — Я не могу, не имею права обещать. Мы с Монкар… с Роэлом связаны по рукам и ногам. Войной. Поверьте, он не пощадит меня. Посему и я не пощажу его. Простите меня…
На миг взгляды Квинн и Тони встретились, и девушку поразило то, что промелькнуло в глазах ведьмы. Не злоба, не отчаяние, не желание убить ту, что угрожает Роэлу, а только спокойное понимание и бездна печали.
— Прости и ты меня, — вздохнула она. — Я знаю, что с некоторых пор твоя судьба тебе не принадлежит. Ты и впрямь не имеешь
Антония даже не успела ответить, как фигура Квинн скрылась среди деревьев, словно растворившись во тьме ночи. После этого девушка направилась на поляну. Она дошла довольно быстро — очень торопилась, боясь, что Илот рассердится.
Выбежав из леса на открытое пространство, Тоня огляделась и с удивлением обнаружила, что дракон еще не вернулся.
— Странно, — пробормотала она. — Сам же говорил: не опаздывать.
Девушка взглянула на небо и пожала плечами. Конечно, она не раз слышала, что драконы прекрасно видят в темноте. И все-таки Илот никогда бы не отправился ночью на поиски зимних цветов. И тем более не оставил бы Антонию на таком зверском холоде.
«Задержался, — вздохнув, подумала Тоня. — Придется подождать. Ну, Древний, держись! Вернешься — устрою головомойку!»
И она стала ждать, пританцовывая от холода. Не прошло и минуты, как Антония заметила, что в лесу воцарилась непривычная тишина. Холодная норткарская ночь загнала всех птиц и зверей в дупла и норы. Только иногда пробегала по сучкам одинокая белка, да где-то едва слышно ухал филин.
Лютый февральский мороз объяснял затишье, но Тоне почему-то стало не по себе. Странное чувство, как будто кто-то следит за ней из темноты, охватило девушку. Она испуганно огляделась и шагнула назад, к центру поляны.
— Квинн? — осторожно спросила она, вглядываясь в бесконечную череду заиндевевших стволов.
Никто не ответил, только совсем рядом хрустнул снег, словно кто-то переминался с ноги на ногу.
— Квинн?! Это вы? — в голосе Тони проскользнули нотки страха. — Кто здесь?!
Ночная тишина прорвалась множеством звуков. Хруст снега послышался со всех сторон. От стволов отделились высокие черные фигуры. В темноте тускло загорелись узкие щели глаз. Существа медленно и осторожно, с глухим ворчанием окружали Тоню.
— Чёрт! — прошептала девушка, в ужасе попятившись. — Ларомонты!
Кто-то зловеще засмеялся. Из темноты не спеша выступил высокий мартер в длинной робе на меху и остановился напротив девушки.
— Илот! — пронесся над лесом пронзительный крик Антонин. — Квинн! На помощь!
Kто-то подскочил к ней сзади и заломил руки за спину так, что лопатки едва не соприкоснулись. От боли потемнели в глазах. В лицо пахнул удушливый смрад.
— Это она, господин? — обратился ларомонт к предводителю.
Низкий, грубый голос и постоянное прищелкивание языком искажали до неузнаваемости знакомые латинские слова. Если бы Антония не находилась слишком близко к разведчику, никогда бы не догадалась, что тот сказал.
Тёмные глаза мартера холодно, без тени интереса изучали девушку.