Никто, кроме вас. Рассказы, которые могут спасти жизнь
Шрифт:
Инструктор ничего не говорил, он дал листок Саше. Тот прочитал все глазами, в уме произнес «Халапа, Теотекасинте, Теотекасинте…» и решил, что нужно будет попрактиковаться в одиночку. Давненько он не говорил на испанском, да еще надо ведь с немецким акцентом. По инструкции во время разговора с капитаном нельзя ничего произносить вслух. Конечно, через тонированные стекла зрительно считать информацию с листа затруднительно, но прослушать, о чем говорят в машине, труда не составит при наличии специальной техники. Поэтому никаких имен, названий городов и номеров рейсов не звучало.
Капитан достал дипломатический загранпаспорт,
Под обложкой паспорта нашлась магнитная карточка с названием отеля на южной окраине Петербурга, рядом с аэропортом. От руки был вписан номер.
Капитан добавил:
– Вернетесь в общежитие, переоденетесь. Между одиннадцатью и полуночью на такси прибудете в отель, где зарегистрированы уже под своим именем. Охране общежития отдан приказ выпустить. В комнате общежития вы ведь один проживаете. – Капитан констатировал, не спрашивал. – Электронные средства связи все оставите в номере отеля. Заранее заготовьте набор сообщений для жены. Я позабочусь, чтобы она их регулярно получала.
Степанов за все время беседы не произнес и десятка слов. Он убрал паспорт в китель и сказал:
– Все ясно. Разрешите идти?
– Да, – ответил капитан второго ранга. – Удачи!
Увидев, что мичман вышел из машины, водитель вернулся на место.
– Все чисто? – спросил капитан.
– Да. Техконтроль сообщил, что не обнаружил никаких элементов прослушки.
– Вот и хорошо. Возвращаемся.
Этим же утром, когда Саша получал задание, Таня снова вышла на дежурство, и опять с доктором Нестеровым. Пока Василий Васильевич выслушивал доклады отдежуривших бригад и распоряжения руководства, поступившие еще вчера, она принимала бригаду: пополняла ящик-укладку, проверяла заряженность аккумуляторов кардиографа и дефибриллятора, наличие кислорода в баллонах дыхательного аппарата, то есть почти все то же самое, что и у обычной бригады «Скорой помощи».
Нестеров был еще на пятиминутке – утренней конференции, когда Таня, случайно проходившая мимо диспетчерской, увидела руку с картой вызова.
– Степанова! Это вам!
В графе «Повод» значилось «М, 32, боль в спине». На часах – 09:03.
Таня взяла форменную синюю куртку с надписью на спине «Скорая помощь» и с картой в руках и коммуникатором, в котором звякнул пришедший вызов, заглянула в конференц-зал. Нестеров краем глаза увидел ее, кивнул и пошел к выходу.
В машине доктор спросил:
– Что у нас?
– Дорсалгия, – ответила Таня. – Молодой мужчина. Наверное, поднял что-то?
– Разберемся. – Нестеров отвернулся и стал смотреть на дорогу. – А насколько молод?
– Тридцать два года.
– Действительно.
На вызове мужчина стоял на четвереньках, грудью лежа на постели, а коленями стоя на полу. Под живот ему, видимо, жена,
– И давно он так стоит?
– Всю ночь, доктор! – простонал мужчина.
– Похвально, конечно, что проявили такую стойкость и не потревожили «Скорую». Однако и непонятно: к чему такие жертвы? – Нестеров заглянул в ванную. – А мне бы руки помыть.
Дама подала чистое полотенце.
– Да что вы! Я два раза вызывал, – стонал молодой человек, пока Таня переписывала в карту паспортные данные и номер полиса.
– И неужели не помогли?
– Да что они могут? Анальгин кололи – и все.
– Не понял, – удивился Нестеров. – Есть же кетопрофен, ортофен… Неужели не могли сделать?
– Мне нельзя. У меня недавно только язва кровоточила в двенадцатиперстной кишке.
– Это верно, нельзя, – согласился Нестеров. – А что же случилось? Штангу подняли или машину толкали?
Женщина вдруг засмущалась и ушла. А молодой человек попросил:
– Доктор, можете наклониться?
Нестеров пригнулся.
– Чего же?
– Сексом мы занимались… и вдруг как начало болеть. Мы приостановились передохнуть, а оно все сильнее и сильнее, и так уж теперь болит, прямо мочи нет! В туалет не могу дойти. – Молодой человек шептал доктору, но Таня все отлично слышала. Смешно, конечно, но и жалко. Вот ведь невезуха какая… Сейчас бы ему укол кетопрофена или кеторолака, боль бы утихла, а анальгина, конечно, мало.
– Мочились?
– Что? – Не понял больной. – В ванне? Нет. Я дойти не могу.
– Я про мочеиспускание. – Василий Васильевич прошелся пальцами по спине больного. Когда начал мять мышцы от края ребер справа, мужчина заохал сквозь зубы.
– А это не корешки, – сказал Нестеров, повернувшись к Тане. – Это квадратная мышца поясницы. Вы ее растянули. И она сейчас воспалилась.
– Прогреть надо?
– Нет. Греть пока не надо. Там сейчас микротравмы в связках и мышце – гематомки, поэтому и боль. Анальгин тут слаб, конечно. НПВС [17] вам нельзя. Внутрь или в уколах нельзя, а местно можно. Например, тот же диклонак или кетонал гель. Не растирать, а просто намазать. Ну и спазм мышечный надо снять. Любым миорелаксантом. Мидокалм или сирдалуд подойдут. Главная ошибка в таких случаях – это использование греющих мазей. Там из-за травмы кровоизлияния при нагревании только усилятся. Греть можно будет завтра-послезавтра. А сейчас пока нельзя.
17
Нестероидные противовоспалительные средства. – Прим. ред.
Таня подошла поближе, протянула руку пощупать, пропальпировать, чтобы понимать, как выглядит повреждение квадратной мышцы поясницы. Под кожей и жировым слоем она почувствовала напряженно подрагивающий пласт. Стоило нажать чуть сильнее, мужчина охал.
– Неужели так можно порвать мышцу, если заниматься сексом? – спросила она негромко. – Я не могу такого себе представить.
– Я думаю, что надрыв он совершил раньше, а все, что было потом, только усугубило ситуацию, – пояснил Нестеров. – Сергей Иванович, а вы точно ничего не поднимали, держа перед собой? Вот прямо на вытянутых руках?