Никто не хотел воевать

Дьяков Виктор Елисеевич

3

Звонок от Галины Тарасовны застал Валерия Григорьевича врасплох. Ведь она ему еще никогда не звонила. С тех самых пор, когда их жизненные пути бесповоротно разошлись, они встречались и перезванивались крайне редко и только по его инициативе. С годами не проходило желание показать бывшей возлюбленной, какого она сваляла дурака, променяв его на этого рохлю Мишку Прокопова. Каждая их мимолетная встреча за все эти десятилетия явилась ярмаркой тщеславия с его стороны. Этому, конечно, способствовало то, что ни самой Гале, ни ее мужу успех по жизни не сопутствовал. Они как начали после техникума так почти до конца советской эпохи работали маркшейдерами, Михаил под землей, Галя наверху в конторе. На излете той эпохи шахты стали массово закрывать как нерентабельные, и они оба вообще работали не по специальности за мизерную зарплату.

А вот у Валерия… вернее у его дяди дела еще в семидесятые пошли в гору, он сумел перебраться из Горкома в Обком и стал там довольно «весомым» человеком. И племянника он не забывал, постоянно оказывая ему помощь. Валера в училище учился, так же как и в техникуме, то есть отличником не был и по окончанию

не имел права выбора места службы. Тем не менее, он не поехал ни «париться» в Среднюю Азию, ни мерзнуть на Север, или в Сибирь, ни на Кавказ, терпеть соседство джигитов со специфической ментальностью. Дядя включил свой уже немалый «административный ресурс» и Валера распределился в Киевский военный округ. О таком распределении могли только мечтать выпускники всех без исключения военных училищ тогдашнего СССР. Дядя, правда, предупредил, что за пределами Донецка его «ресурс» уже не действует и дальше Валере придется рассчитывать только на свои силы.

Что являлось главным для советского политработника? Это, прежде всего, шустрость, хорошо подвешенный язык, ну и, понятное дело, политическое чутье. Шустрым Валера был от природы, ну а язык и чутье ему «поставили» в училище. Потому, попав в войска, он стал преуспевать, иной раз, куда больше, чем его сокурсники, лучше его учившиеся. Правда, имелась у него одна очевидная слабость – он довольно долго не женился. Холостяк-замполит? А ведь в его обязанности входила обязательная работа с семьями военнослужащих. В общем, Валере не раз намекали, что с женитьбой лучше не тянуть, ибо это может отрицательно сказаться на карьере. Как всегда девушек и женщин вокруг него крутилось в избытке и многие были с ним не прочь… Но Валера ждал Галю, ждал даже тогда когда узнал, что она вышла замуж за Михаила. В конце концов это вылилось в реальную для него опасность. Разгорелась афганская война и Валеру как холостяка могли туда отправить в первую очередь. Перед ним и поставили вопрос ребром, да не кто-нибудь, а непосредственный начальник… начальник политотдела дивизии – либо Афган, либо женитьба на его перезревшей дочери. Продолжать ждать даже не журавля в небе, а синицу, которая и без того давно улетела к другому? Валера предпочел жениться на нелюбимой, некрасивой, старше себя девушке… обеспечить себе карьеру и «увернуться» от смертельно опасной командировки. Ко всему эта женитьба позволила избежать также маячившей перед ним замены в какой-нибудь «горячий» или «холодный» военный округ. Вскоре он поднялся в должности до замполита батальона, что открывало дорогу для поступления в академию.

Пока Валера учился в Военно-Политической Академии имени Ленина, тесть сумел с дивизии перевестись в политотдел округа. И хоть генералом он не стал, но сумел «выдернуть» зятя после академии опять-таки в Киевский Военный Округ. Так и прошла вся служба Валеры в родной, благодатной и обильной Украине.

После развала Союза и формирования ВС Украины, там в первую очередь стали смотреть… Нет, не как в армиях большинства других вновь образовавшихся независимых государств, не на национальность того или иного офицера, а на то, где он служил в советские времена и на его отношение к «незалежности». И оказалось что подполковник Чмутов один из немногих, кто и родился на Украине, и училище тут же закончил, и служил все время… за исключением трех лет обучения в академии. В общем, по анкетным данным Валерий Григорьевич очень даже подходил для вновь организуемой украинской армии, к тому же у него хватило ума выучиться бегло щебетать на «мове». Он успешно прошел переаттестацию и вскоре стал полковником украинской армии. Здесь он уже сам «толкался», ибо и дядя и тесть давно пребывали на пенсии. И, наконец, он дослужился до генерала…

И вот «рельсы» по которым он столько десятилетий успешно ехал, привели в «тупик». Этот «тупик» обозначился как-то вдруг, и причиной стала нежданная череда событий. В какие-то считанные недели Украина потеряла Крым, потом возник военный конфликт в Донбассе, в котором украинские вооруженные силы показали свою крайнюю неэффективность, и даже беспомощность. Они не могла справиться с военными формированиями сепаратистов, составленных из вчерашних шахтеров и трактористов, подкрепленных прибывшими из России наемниками. Высшие штабы украинской армии охватила всеобщее нервная шпиономания – все искали виновных в факте этой вопиющей небоеготовности. И Валерий Григорьевич предчувствовал, что он вполне может стать одним из этих виновных, может оказаться крайним. Конечно, легче всего объявить виноватым в низком моральном духе личного состава бывшего советского политработника, да еще предпенсионного возраста. Такого обвинить и уволить и просто и выгодно, чтобы отвести угрозу от более молодых и перспективных. Да-да, став генералом Валерий Григорьевич автоматически перестал быть перспективным, его уже никто не тянул и не прикрывал, напротив, всякий норовил подставить подножку. Все это время Валерий Григорьевич ощущал себя, как бы болтающемся в пространстве, не чувствуя под собой твердой почвы. Как никогда он чувствовал, какая разница между Россией и Украиной. В России имел место традиционно стабильный, сильный центр власти с многовековыми традициями. И кто бы там не приходил «к рулю», все равно на местах, в провинции этого «руля» с большей или меньшей степени эффективности слушались. Увы, Украина за полтора десятка лет независимости такого руля обрести так и не смогла. И сейчас как никогда казалось, что Украину куда-то неуправляемо несет. События на киевском майдане, бегство Януковича, отторжение Крыма, и вот, наконец, фактически полномасштабная война в Донбассе. Русскоязычный восток Украины, словно устал от безалаберности, безволия и коррумпированности киевской власти, и в то же время, словно соскучился по сильной, имперской, хотя тоже изрядно коррумпированной российской.

Звонок застал генерала Чмутова на службе. Он когда-то так жаждал услышать ее голос, сейчас… Все прошло, все перегорело. Галина тревожилась за судьбу матери, просила разузнать, что с ней, цел ли их дом. Чем он мог помочь? Броситься выяснять, что с их родным поселком и жива ли Стефания Петровна, та самая, что когда-то разрушила их любовь? Нет, он не испытывал былой неприязни к матери Гали. К тому же он просчитал

свой жизненный путь в случае, если бы женился на Гале… Становилось очевидным, что он наверняка бы не сделал карьеры и уж точно не стал бы генералом. Он, в общем, был бы не прочь и помочь, но он не мог, ничего, совсем. Это ей в Москве казалось, что он, имея такой чин, в Киеве большой начальник и в курсе всех дел. А на самом деле он мало чего знал о том, что творится там, в Донбассе, в зоне активных боевых действий. Да и не только он, отвечавший за воспитательную работу, так же мало, что знали генералы занимавшие в штабе ВС ответственные командные и оперативные должности. В основном они лишь делали вид, что чем-то заняты, кем-то командуют, управляют, разрабатывают документы, отдают руководящие указания, или даже приказы, которые либо вообще игнорируются, либо исполняются с опозданиями, частично. В украинской армии, так же как и во всей Украине не было настоящего волевого и твердого командного центра. В результате, огромные запасы стрелкового оружия, боеприпасов, техники, обмундирования, продовольствия… все что досталось Украине в наследство от СССР. А это забитые под завязку склады трех общевойсковых округов: Киевского, Одесского и Прикарпатского. Почти все это за постсоветский период либо сгноили, либо безбожно разворовали и продали. Валерий Григорьевич, так часто возглавлял комиссии по расследованию этих хищений, что как никто знал истинное нутро украинской армии. Нет, он не негодовал, скорее, досадовал, что сам в той «торговле» никак не мог принять участия. Это в советское время политработники были «люди с большой буквы», а в постсоветское таковыми стали те, кто оказался поближе к «корыту». Так было и на гражданке, так было и в армии. А к армейскому корыту конечно ближе всех оказались тыловики и некоторые строевые командиры, они и обогащались.

И в результате, состояние армии оказалось таково, что его наиболее полно охарактеризовал один депутат Верховной Рады: «У нас в армии почти ничего не заводится, не летает, не стреляет…». Крым вообще оборонять оказалось некому. Ну, а для АТО в Донбассе едва наскребли относительно боеспособные части. В ходе боевых действий сразу выяснилось, что у частей ВСУ слабый моральный дух и низкая воинская выучка. Вновь формируемые добровольческие батальоны нацгвардии, как правило, кроме патриотического рвения ни чем от срочников не отличались. К тому же они оказались склонны к партизанщине и игнорированию приказов командования ВСУ. И что мог знать Валерий Григорьевич, при таком управлении и исполнительности, о положении в зоне боевых действий? Кто обстрелял его родной поселок? Да кто угодно. Могли и ВСУ и нацгвардия. Могли обстрелять по ошибке, случайно, а то и по-пьяни. То же самое могли и сепаратисты, тем более у них появились соответствующие огневые средства. В штабе никто даже толком не представлял против кого воюет армия. То, что банды местных донецких отморозков и прибывших к ним на подмогу солдаты удачи из России, могут противостоять хоть далеко и не самой сильной, но, тем не менее, регулярной армии довольно большой европейской страны – в это как-то не верилось.

Валерий Григорьевич вроде бы озаботился просьбой Галины Тарасовны, пообещал выяснить, что там произошло. А что он мог еще ей сказать? Что он не тот генерал, который напрямую командует войсками? Или то, что ему в последнее время вообще не доверяют, и скорее всего он один из вероятных кандидатов на скорое увольнение? Хорошо если вообще крайним не назначат, и не свалят на него вину за низкое морально-психологическое состояние в войсках…

Галина Тарасовна после звонка Чмутову, по его тону сразу поняла что, несмотря на обещания, он вряд ли что-то сможет выяснить про мать достаточно быстро. Более того она осознала, что ему просто не хочется заниматься этим хлопотным делом. Все это словно выбило какую-то «опору» в ее сознании. Вся жизнь, все, что она в ней делала, вдруг потеряло всякий смысл, в связи с возможной потерей матери и родного дома. Она обычно с Леонидом почти каждый год приезжала к матери, приезжала к себе домой, на родину. Там она с гордостью хвастала перед знакомыми и соседями, что живет в Москве. Мать, хоть и не изжила былой неприязни к кацапам, тоже любила прихвастнуть:

– У мене оби дочки в Москви живуть.

Действительно живут. Но как, что имеют, нажили за жизнь? У Оксаны хоть имеется трехкомнатная квартира в Виннице, в которой сейчас живет ее дочь. А у Галины, ее семьи? Если разрушен, или сгорел родительский дом, у них получается вообще ничего нет!… Живут в Москве? Живут, но где? Оксана в большой квартире хозяев, у которых работает прислугой, хоть она сама себя гордо величает экономкой. А Галина с семьей вот уже десять лет мыкается по съемным квартирам. А сколько нервов стоит этот съем квартиры. С нее в любой момент могут и хозяева выгнать, и участковый постоянно придирается, деньги жмет.

Cемья Прокоповых снимала трехкомнатную квартиру в одном из спальных районов юго-востока Москвы. Вернее, они снимали там две комнаты, а в третьей были свалены вещи хозяев. Хозяева простые москвичи, немолодые брат с сестрой, которым эта квартира досталась по наследству от их родителей. Брали они по московским меркам не так много, по 800 долларов в месяц. Тем не менее, для семьи Галины Тарасовны, то был немалый расход. До Москвы они пытались устроиться в Курске, куда приехали из Донбасса в 2002 году, вслед за родственниками Михаила. К тому времени родственники уже занимались торговлей мясом. Они прописали Прокоповых в Курске, помогли оформить российское гражданство. Все бы хорошо, но на периферии торговля мясом не приносила большой выгоды, ибо население там было в основном бедное и мяса покупало мало. Тогда-то на сходе всех родственников, типа семейном совете, решили попробовать выйти на московский рынок. А кому ехать в столицу, чтобы реализовывать мясную продукцию? Предложили Михаилу. Тогда, конечно, ни он, ни Галина особо не рвались вновь менять место жительства, срывать со школы сына. Но родственники повели себя жестко, дескать, вы еще и здесь не обвыклись, а у нас уже «место нагрето», так что вам ехать удобнее всех. Делать было нечего, не подчинение стало бы черной неблагодарностью за прописку и гражданство. Пришлось ехать в Москву. В отличие от отца и матери Леонид, которому тогда исполнилось 12 лет, в Москву ехал с радостью. Курск ему не нравился, а Москва… Москва она всегда манила прежде всего молодежь.