Никто не узнает
Шрифт:
Я снова и снова прокручивала в голове все, что произошло за сегодняшний вечер. Холодный взгляд Ворона, и его удар, лишивший меня равновесия и сил. Глупая Элис, сколько он должен придать тебя, чтобы ты перестала думать о нем как о друге?! Сколько раз он должен сделать больно, чтобы ты смогла возненавидеть его по-настоящему? Кажется, сегодняшний вечер провел ту самую долгожданную черту. Только будет ли у меня шанс отомстить и выбраться на свободу? Вряд ли теперь мне поможет Джихо. Меня арестовали на глазах у главы семейства, я посмела ударить его дражайшего племянничка… Черт, чем дальше я думала об этом, тем больше мне становилось
Маленькая, жалкая, униженная и сломленная, я лежала в чужой стране, в темном подвале, где вокруг кишели крысы и вынуждена вдыхать этот жуткий аромат боли и смерти, которым были буквально насквозь пропитаны каменные стены. Я брошена и растоптана, в то время как А Ён наслаждается вниманием Дэхена и остальных членов семьи. Чем эта она лучше меня? То, как братья Ви все носятся с ней, то как потакают ее прихотям вводит в бешенство. Неужели я когда-то была такой? Неужели и я выглядела так в компании своих братьев?
Внезапно послышался скрип двери. Такой тихий, словно кто-то тайно пытался сюда проникнуть. Тихие и быстрые шаги были совсем рядом с моей клетью. Я замерла, изо всех сил прислушиваясь к окружающей меня обстановке. Резкий щелчок замка и звенящая тишина после пронеслась по венам леденящим душу страхом. Я пыталась подняться, но все что смогла – отползти немного дальше и упереться спиной в стену.
– Кто вы? – прошептала в темноту, но ответом послужила тишина и тихий шорох шагов.
Одно из чудовищ добралось до меня? Клянусь, я чувствовала его касания к своим ногам. Он схватил меня за щиколотку, прижимая ее к полу, а когда я попыталась дернуться, он коснулся моей скулы.
– Пожалуйста, сними с меня тряпку! Я хочу запомнить твое лицо, чтобы знать, кого мне искать для того, чтобы убить! – прорычала сквозь зубы, содрогаясь от едва контролируемого страха. Я почувствовала, как он замер, и что-то холодное уперлось мне в горло.
– Ну давай, убей меня! И я буду приходить к тебе ночью, и убивать тебя раз за разом, прямиком из долбанного ада, – я засмеялась, и мой смех звучал настолько смело, что он спасовал.
Его руки вдруг исчезли. И холод лезвия тоже. Меня снова накрыло тишиной, только шум собственного неровного дыхания доказывал, что я все еще жива. А мгновение спустя горячие пальцы схватили меня за горло, он прижался к моим губам своими. Это было еще страшней, чем лезвие у горла. Я сцепила челюсть и не размыкала губ, и делала бы это до самого конца, если бы он все же вонзил в меня лезвие. Я никогда и никому не позволю сделать что-то против моей воли… Когда-то уже пережив этот ад, я поклялась, что не допущу подобного. Скорее позволю убить себя, но не унизить. Страх, злость – все это диким коктейлем гнало кровь по венам. Адреналин зашкаливал, я все пыталась справиться с путами на руках, продолжая оказывать ему сопротивление. Но спустя какое-то время он вдруг отпрянул… его руки все еще были на мне, и я говорила ему так много гадких слов, сама до конца не осознавая, что несу. Мне было важно оказать ему хоть какое-то сопротивление… И когда его руки исчезли, и я услышала тихие шаги, отдаляющиеся от моей клети, лишь в этот момент я смогла выдохнуть и перевести дух.
***
Грубая и жестокая, взбалмошная, поехавшая крышей истеричка. Я привыкла, что все вокруг смотрели на меня, разинув рты. Шокировать, удивлять заставлять ежиться от негодования – было моим щитом, моей тактикой жизни. Я никогда не плакала, только в минуты
Это уничтожило меня окончательно… Тот отвратительный поцелуй больного ублюдка, посчитавшего себя настолько храбрым, чтобы лезть ко мне своими грязными руками. Я не помню, когда так плакала в последний раз. Я не помню, когда я так сильно хотела сдаться. Я чувствовала себя грязью, и я не хотела жить. Я больше не имела ни малейшего желания бороться.
В голове нещадно пульсировало, я была разбита и раздавлена, тело, налитое свинцовой тяжестью было неподъемным. Я не могла даже пошевелить рукой. И мне было плевать на все, что будет дальше. Я смирилась, это был мой конец.
Я не знаю, сколько длилось время, проведенное в этом ужасном месте. Болела каждая косточка, каждая частичка тела. Боль пронизывала меня подобно игле в руках умелой мастерицы. Меня сшивали и разрывали снова, а затем опять собирали по частям. Я умирала каждую секунду, а когда открывала глаза, перед взором была все та же темнота.
Мне хотелось пить, мои пересохшие губы при малейшем движении трескались, отдавая привкусом железа во рту. Хватит, Элис, прекращай бороться, ты уже на самом дне.
В очередной раз я впала в забытье… Не понимая, где явь, где сон, вдруг услышала лязг решетки. Чьи-то руки содрали с меня повязку, а спустя несколько секунд мои запястья стали свободными.
– Поднимайся, – раздалось требовательное над головой. Я попыталась открыть глаза и осмотреться. Но после долгого нахождения в темноте это было сделать нереально.
– Эй, ты живая вообще? – высокий азиат подтолкнул меня ногой в бок. Мне было плевать, реши он меня ударить. Я понимала, что если даже захочу, не смогу и пальцем пошевелить… да я и не хотела.
– Слушай, они ее не грохнули? Шеф с нас шкуру спустит, если с ней что-то случится… – проворчал второй охранник, а в следующее мгновение чужие руки подхватили меня и подняли в воздух.
– Понесешь ее на руках? Черт, она грязная и воняет…
– Лучше я испачкаюсь, но останусь живым…
То впадая в забытье, то открывая глаза, я видела как меня несут по коридору, а потом спускают вниз по винтовой лестнице. Я зажмурилась от слепящих лучей солнца, когда он вынес меня на улицу, и буквально впихнул на заднее сидение черного внедорожника.
В дороге меня стошнило. Водитель был вынужден несколько раз тормозить у обочины и выносить меня на траву. Все, что я могла – встать на четвереньки и продержаться так несколько минут. Голова так сильно кружилась, и казалось, я оставлю свой желудок прямо здесь.
Мы были в пути около получаса, но по мне, дорога длилась адовую вечность. Я не помню ничего из происходящего в те минуты, ни как меня несли по длинным коридорам нового дома, ни как уложили на кровать, ни как после две девушки купали меня в горячей ванне. Я была не в состоянии что-либо осознавать. И когда меня наконец-то оставили в покое, я провалилась в самый глубокий сон.