Никто не виноват
Шрифт:
Она набрала маму.
– Привет, дочка! Ты как? Тебе лучше?
– Не знаю… Мам, ты звонила мне?
– Да, сначала никто не отвечал, потом Александр взял трубку, сказал, что тебе нездоровится, и ты спишь. Что случилось? И откуда он появился в твоей комнате с утра пораньше?
– Да все нормально, просто меня немного тошнило, а он в этот момент пришел… Я даже не знаю зачем. Потом я уснула, а он был со мной, наверное… - Юля только когда уже сказала, осознала, как это на самом деле звучит.
– Что-то я ничего не поняла. Думаю, нам
– Спасибо, мам…
– Да не за что. Сейчас жарко, вечером давай погуляем у озера напоследок, а завтра с утра по холодку уедем.
– Согласна. Я люблю тебя, мам.
– Я тебя тоже.
Юля отключила звонок и уставилась в телефон. Значит, он и правда был здесь. И они чуть опять не занялись сексом. Вот ведь… твою ж мать… Что-то она совсем разучилась контролировать себя. Интересно, в какой момент он ушел? Сразу или когда она уже стала пускать слюни по подушке? Это невыносимо, боже… Юля зарычала и, закрыв ладонями лицо, откинулась на постель.
Вечер обещал быть прекрасным.
Юля с Верой Сергеевной прогуливались вдоль берега, наблюдая, как утки садятся на гладь воды и плывут, оставляя за собой треугольник волны. На девушке было легкое платье из хлопка, в мелкий цветок, и сандалии на ремешках, волосы заплетены в косу. Вдалеке показалась фигура Виталия Андреевича. Он кормил уток, бросая им в воду кусочки хлеба.
– Мам, а вы подружились, да?
– Виталий Андреевич – очень приятный, интеллигентный человек. Таких сейчас мало…
– Таких всегда мало. Ну, я рада, что ты отвлеклась. Надеюсь, тебе понравился маленький отпуск?
– Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна! Если бы не эта поездка, я бы сейчас выслушивала, какие у Вьюжниковой на даче помидоры… И смотрела на вспучившиеся обои.
– Давай, когда приедем, переклеим их?
– Еще чего? Я что, каждый год ремонт должна делать? Пусть приходят и исправляют. Это уже невыносимо.
Юля обняла маму за плечо.
– Ну не заводись, они же не специально, наверное… - Она улыбнулась, и мама тоже расплылась в улыбке.
– Извините, дамы! – Голос Александра возник из-за спины, и Юля почувствовала на пояснице его сильную руку.
Откуда он так внезапно появился?
– Вера Сергеевна, не сочтите за грубость, можно мне украсть ненадолго вашу дочь?
Вера Сергеевна оторопела и только сказала:
– Ну ладно.
Елисеев развернул Юлю в сторону рощи и повел вверх к аллее. Они прошли шагов сто, прежде чем Елисеев остановился и посмотрел девушке в глаза.
– Сколько ты вчера выпила?
Вопрос её возмутил.
– Что?
– Повторяю свой вопрос: «Сколько ты выпила вчера?»
От такой наглости у Юли участилось дыхание, но глядя на твердый как камень взгляд Елисеева, который был абсолютно серьезен, промямлила:
– Ну… Сначала коктейль… Два… Потом пару бокалов шампанского с ребятами в гримерке. А что?
– Ты ужинала перед этим?
– Конечно. С мамой и Виталием
– Детка, - Он взял её за плечи. – Когда у тебя последний раз были месячные?
– Ты что, офонарел? – Она вспыхнула и отбросила его руки. – Какая тебе разница?!
Несколько мгновений он молча смотрел на неё, пока до Юли не дошло, что он имел ввиду.
– Нет… - В голове она судорожно перебирала числа. – Нет…
Юля судорожно замотала головой, потом, зажав рукой рот, развернулась и чуть не бегом побежала в сторону аллеи.
Нет… Нет!.. Нет!!! Этого не может быть… Только не с ней… Только не сейчас… Только не так… Силы как-то резко оставили её и она рухнула коленями на траву, обхватила голову руками и заплакала почти беззвучно. На плечи легли сильные мужские руки. Саша сел рядом и прижал девушку к себе. Она рыдала, а он молча гладил её волосы, пока плечи Юли не перестали трястись.
– Пойдем. – Елисеев поцеловал её в макушку и, поднявшись, помог Юле встать.
– Телефон у мамы с собой?
– Да. – Она вытерла глаза.
– Продиктуй мне номер.
Она надиктовала номер, который помнила наизусть.
– Вера Сергеевна, прошу меня извинить. Я намерен украсть Юлю на сегодняшний вечер, если вы не против. Хочу сделать ей небольшой подарок. Можно? Спасибо вам, буду должен. – Он улыбался. – Не волнуйтесь, будем не поздно. – Он отключился и убрал телефон в карман.
– Пойдем, познакомлю тебя кое с кем.
***
– Вот, знакомьтесь. Эрика – мой лучший друг. – Он потрепал кобылу за холку. – Это Юля – моя любимая девушка.
Что?
Они находились у стойла, которое занимала черная, как смоль, лошадь, то и дело высовывая голову наружу, пытаясь дотянуться до Елисеева мордой.
– Вот, знаешь, вы похожи. Она такая же упрямая, как ты. – Он обращался к лошади. – И такая же красивая. Маленькая бунтарка. С флагом – за справедливость. – Он посмотрел на Юлю, не отрываясь, поглаживая шею кобылы, взглядом, от которого у неё побежали мурашки. – Дай руку. – Теперь уже обращался к девушке. Та несмело протянула ладонь, и Саша, накрыв её своей, прислонил к шее Эрики. Лошадь фыркнула, и Юля вздрогнула. Она еще никогда так близко не общалась с этими невероятными животными. Она провела ладошкой по жесткой шерсти кобылы. Это было непередаваемое чувство. Такая сила и грация, непокорность и верность в одном флаконе.
– Она просто... невероятная. – Девушка посмотрела на Сашу.
– Мы сейчас угостим тебя, родная.
Саша отошел, порылся где-то в углу и достал пару сухарей, видимо заранее припасенных для поощрения животных. Он вложил один сухарик у руку девушки и протянул вместе с ней к морде Эрики. Та губами захватила угощение и смачно им захрустела.
– Боже, у меня нет слов! Теперь я понимаю, почему ты проводишь с ней так много времени.
– Просто у меня нет настоящих друзей, кроме неё.