Никто не выйдет отсюда живым
Шрифт:
Мы с Джимом встречались в Лондоне, чтобы обсудить фильм по моей пьесе “Борода”. Джим встретил меня в аэропорту, и я рассказал ему об образе романтических поэтов, летящих на самолёте через ночное небо. Я показал ему новую поэму о Билли и Кид, и он спонтанно написал стихотворение для Джина Харлоу в моей записной книжке.
Мы совершили поэтическую экскурсию по городу – по узким местам Сохо и в музей Tate, а затем ночью при лунном свете с поэтом
В Лондоне я в первый раз прочёл стихи Джима. В ясном, похожем на мескалин свете похмелья я нашёл на кофейном столике в его квартире в Белгрэвии рукопись “Новых творений” и был взволнован тем, что читал.
Я не знаю лучшего поэта из поколения Джима. Мало кто из поэтов был такой общественной фигурой или развлекателем (возможно, Маяковский в России в двадцатые и тридцатые), и ни у кого не было такой быстрой и мощной карьеры.
Все слышали музыку “Doors” и знают официальную легенду, но Джим чувствовал, что, возможно, его стихи прочтут только потому, что он – рок-звезда. Он охранял свои стихи вдумчиво и заботливо, работая над ними в тайне.
Когда я увидел в Лондоне рукопись его “Новых творений”, я предложил, чтобы Джим издал их для друзей за свой счёт, а потом, если захочет, отдал книгу коммерческому издателю. Вот что произошло. Джим – это два художника в одном человеке, страстный и пылкий певец (я видел, однажды Джим пел так долго, что публике приходилось ложиться на пол, чтобы его слушать) и спокойный одарённый молодой поэт от Бога. Он был Mr. Mojo Risin’ – и Джеймс Дуглас Моррисон, поэт шотландско-американского происхождения.
Мы с Джимом устраивали поэтические чтения, и я видел, как он нервничает, но полон решимости быть услышанным на этом уровне. Я слышал Джима, уже после его смерти, на записи в игорном доме, бывшем немецком форте в Восточной Африке. Всякий раз я слышал художника.
Когда я читаю Джима, я чувствую, что это друг, которого я потерял. Я чувствую Джима как брата, с которым я разговариваю.
Как сказал Джордж МакДональд:
Одна только смерть может спасти от смерти.
Любовь – это смерть, и это так смело.
Любовь может заполнить самую глубокую могилу.
Любовь любит под волной.
Жизнь Джима и его искусство создали резонирующую
Об авторах
Джерри Хопкинс: Джерри писал о популярной музыке со времени окончания Университета Вашингтона и Ли в 1957 году. В десятке изданий он работал в качестве внештатного корреспондента, опубликовал несколько книг, посвящённых рок-музыке. В 1971 г. Джерри опубликовал первую, до сих пор остающуюся лучшей, биографию Элвиса Пресли “Элвис”. Эта книга была посвящена, в частности, Джиму Моррисону – “за идею”. После объявленной в 1971 г. смерти Джима, Джерри лучше понял суть посвящения, и следующим его проектом стала биография Джима. Джерри познакомился с Джимом, когда брал у него интервью для “Rolling Stone”, а потом ещё раз встретился с ним во время поездки “Doors” в Мексику – он писал об их концертах за южной границей.
С 1971-го по 1975-й год Джерри изучал жизнь Джима. Во время подготовки этой книги Джерри впервые встретился и побеседовал с Дэнни Шугермэном, другом и деловым партнёром Джима.
Сегодня Джерри Хопкинс живёт с двумя детьми на Гавайях. Он освещает музыкальную сцену Гавайских островов и остаётся внештатным корреспондентом “Rolling Stone”.
Дэнни Шугермэн: Дэнни двадцать четыре года, он живёт в Беверли Хиллз, где успешно управляет фирмой по менеджменту и связям с общественностью. Кроме того, он является доверенным лицом и помощником оставшихся в живых “Doors”, особенно Рэя Манзарека, карьерой которого после распада “Doors” руководил Дэнни. В лучшие времена “Doors” он был помощником по менеджменту и неотъемлемой частью “Семьи Doors”. С лёгкой руки Джима Моррисона Дэнни начал писать, когда ему было 13 лет, сначала о концертах “Doors”, а потом, с большей глубиной, о печально известном судебном процессе Джима в Майами. Они сблизились, и после смерти Джима в Париже Дэнни продолжал освещать рок-музыкальную сцену в разнообразных изданиях США и за границей.
После того, как Джерри Хопкинс начал своё исследование и сделал два первых черновика, Дэнни принял участие в их редактировании и подготовке окончательной рукописи, пытаясь сделать Джима настолько реальным для читателя, насколько это мог бы сделать только тот, кто близко знал Джима.