Никто, некто и всё
Шрифт:
Летающие эхом звуки, шаркающих по полу башмаков троих мальчишек больше походили на жуткий сон, чем на реальность.
– Здесь никого нет, – сказал НЕКТО, с явными нотками раздражения, гнева и агрессии: страшный коктейль!
– А мы? – сказал ВСЁ, в голосе – явные нотки сарказма: так и хочется расхохотаться.
– Мы здесь не в счёт, – сказал НИКТО, в голосе – полное безразличие: какая разница, что было, что
– Мы – трупы? – спросил ВСЁ.
– Я – труп! – ответил НЕКТО. – Это точно.
– Ты – труп? – спросил НИКТО. – А я, по-твоему, кто? Труп, как и ты?
– Ты, как здесь ни крути, как был, так и остаешься быть прежним НИКТО.
– Хотел бы и я быть тем, кем есть НИКТО, – сказал ВСЁ. – Однако, по всем признакам, я – ещё – не труп, как НЕКТО, но очень близок к тому, чтобы в него превратиться, и им стать.
– Оптимистичное признание! – заметил НЕКТО.
– Да, как на духу…
(«МЁРТВОМУ, КОНЕЧНО, СПОКОЙНЕЙ, да уж больно скучно…» Сухов, «Белое солнце пустыни».)
Они по-прежнему гуськом, из последних сил, продвигались вперёд по коридору, тупо рассматривая таблички с надписями на дверях слева и справа.
– Ну, их на фиг все эти мерзкие деньги – к свиньям собачим! – заявил категорически ВСЁ. – Зачем трупам деньги?
– Ну, уж нет! – ответил твёрдо НЕКТО. – И к каким это – свиньям собачим? Вот уж, сказанул, так сказанул: свинья у тебя оказалась в теле собаки? Или собака в теле свиньи? Браво!.. Не знаю, как кому, а мне – пусть даже и трупу – деньги совсем не помешают!
– Ты, я вижу, очень умный? – спросил НИКТО.
– Нет, я слишком умный!
– Очень хорошо: тогда… если ты – труп, то, как тебя может давить жаба? – спросил удивлённо ВСЁ.
– Это, вероятно, особая жаба – трупная, – предположил НИКТО.
– Сами вы – жабы! – набычился НЕКТО…
(«ПУСТЬ УМИРАЮТ ДУРАКИ, были б целы тюфяки». Козьма Прутков.)
Обстановка накалялась с каждой секундой. Силы были на исходе.
– Ну, да, нам только и остаётся, как устроить маленький мордобойчик – междусобойчик, в аккурат под занавес, по всем законам жанра: найдём главного виновника всех наших проблем и врежем ему по полной! – сказал НИКТО.
– Идея великолепная: я, лично, за, – утомлённо произнёс ВСЁ.
– Да уж – да уж: великолепное завершение этого
Они остолбенели, когда увидели по левую руку искомо-заветную табличку «КАССА» над окошком с решёткой из арматурных прутьев, откуда доносились еле слышимые звуки присутствия там ещё кого-то, кроме них троих: значит, на Земле-матушке ещё кто-то выжил?
– Трупы потихоньку начинают сходить с ума… – обозначил суть невероятной иллюзии, которая превратилась в реальность, НЕКТО, – это точно.
– Придурок! – возмутился ВСЁ. – Как трупы могут сходить с ума? Они же – трупы…
Они уже не верили ни глазам своим, ни ушам своим. Если даже принять версию о выживших – то какой-такой ненормальный может быть здесь, в кассе, в этот воскресный день и вечерний час, чтобы ожидать их, троих наглых юнцов, для вручения им (если ещё и не трупам, то, явно, существам, уже находящимся на зыбкой грани между жизнью и смертью!) вымученных несчастных денег? Никто! Это двести процентов из ста.
Нет – и не может быть! – здесь никакой «КАССЫ».
Нет – и не может быть! – здесь никаких посторонних звуков.
– Ау! Люди! – крикнул НИКТО, и шарахнул, что было сил, кулаком по решётке.
– Если они – люди… – заметил флегматично ВСЁ.
Окошко «КАССЫ» через паузу, равную вечности, отворилось и обнаружило недовольную – до безобразия! – женскую физиономию без явных национальных и возрастных признаков.
– Киборг… – еле слышно прошептал ВСЁ.
– Сам ты – киборг! – ощерился НЕКТО.
– Киборгша… – уточнил НИКТО.
– Что-о-о? – прорычала Киборгша…
(«СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, и пусть никто не уйдет обиженный!» Стругацкие, «Пикник на обочине».)
– Где наши деньги? – спросил НИКТО с металлом робота в голосе: с подобными надо говорить голосом подобных.
– Где – где: в Караганде! – огрызнулась Киборгша…
Через паузу, опять равную вечности, она брезгливо швырнула в руки НИКТО платёжную ведомость:
– Закорючку поставь против галочки, умник. Сумму – прописью!
– Двадцать? – НЕКТО, не поверив глазам своим, застыл с открытым ртом – это состояние медики определили бы, как шок, как запредельное психическое потрясение.
– Нет, две-сти! – ответил ВСЁ. – Только без одного нолика.