Никто, ничто, никогда!
Шрифт:
И страшно стало, до мороза по позвоночнику.
Неужели с катушек слетаю?!
Поймай меня, мама?…
Четко понимал, удержался, не начал действовать только чудом, настоящим чудом, зацепившись, не знаю, может быть за некоторые разумные мысли на самой-самой грани сознания. Еще бы чуть-чуть. Капельку. И… «Сделать кубок!», «раскрасим чертово небо!», «гол!»…
Внутренний голос, такой циничный, с хохотком, мол, лечиться тебе нужно, товарищ Нестеров, полеживать где-нибудь в дурдоме, кой в просторечии именуется гордо и коротко — ОПНБ.
Ну, посмотрел мужик без обожания и любви
У Осипова на роже написано: да, видел в жизни всяких придурков и отморозков, но таких, не дружащих с головой от слова «совсем» — впервые.
И уж совсем его изумили мои слова:
— А тебе бы, как тому подлецу, было бы все к лицу! Всех бы затмил…
Идиотским весельем ниже пояса, гнал страх собственного безумия.
Стоп, стоп, стоп!
Дура Анна! И я такой же!.. Не в обряде ли дело? Как там его инопланетянка назвала — Астогорхоас?
Тьфу ты! Язык сломаешь! Темные рогатые эльфы, напридумывали.
Отписал бионичке: «Немотивированные вспышки агрессии — это последствия ритуала?».
Ответ пришел незамедлительно: «Такое, фарлоуг Сергей, случается, но очень редко. Вероятность не больше трех процентов. Максимум через час пройдет, произойдет окончательная настройка. Вьюга присмотрит, она теперь не только считывает твой эмоциональный настрой, но и асноухон эс тор».
Еще бы бандерлогом обозвала! А так я все понял. Гыр-бар-дар….
«Зови меня, как хочешь, но не фарлогом», — специально изменив окончание, отписал я.
«Как скажешь, мой агот», — а перед глазами ее довольная, чуть с хитринкой и торжеством, улыбка. Ровные белые зубки, коралловые губы, и мягкие-мягкие пепельные волосы, в какие просто сладко зарываться носом, вдыхаешь их аромат и… и летишь.
Не только каждый день приносил новые сюрпризы, а каждый час, каждая минута.
…Расставшись с Хикари, я направился сразу к моуну. К рейду готов, а ждать зачем-то именно двух часов дня смысла не имело. Впрочем, и наметил только крайние сроки выхода. Как говорилось, раньше сядешь…
А неплохо поработала Анна, пока я носился по разрушенным городам и весям, «стойбище» практически один в один, как ее родной, где побывал, когда оформляли переезд. Впрочем, гианаг поменьше, но так же сплошь покрыт розовыми цветами.
Под ним, возле построек копошились три полуразумные обезьяны — теокроны, что-то строили. Рядом с небольшим прудом паслись носороги под присмотром, развалившегося и разомлевшего на солнце, саонтасара.
Призвал Вьюгу, та сорвалась с места, пришла и мысль, ее мысль: когда, когда хозяин пойдем убивать всех и все? Скоро, милая, совсем скоро. Со мной не заскучаешь, если я мирный человек уже сосчитать не могу сколько трупов на моем личном кладбище.
Раунда до последнего оставался в инвизе, следуя рядом, впрочем, безрезультатно. Мои продвинутые приборы наблюдения четко
Мое чудовище облизало его, не знаю — пыталось распробовать или так показывало любовь. На сии нежности рогатый террорист зашипел, выгнул спину. В результате удостоился еще одного обмуслякивания. Кот обиженно взревел, вновь растворился в воздухе. Чешерский, блин! Под стелсом отбежал чуть в сторону, запрыгнул на камень, гармонично вписывающийся в ландшафт, и принялся умываться.
А вот этой встречи хотелось избежать. Не время. Но инопланетная девушка, заметила, и теперь не уйдешь, не попрощавшись. Элементарная, банальная такая вежливость, мать ее ети. Хотя вряд ли для Анны стало загадкой появление в своем сакральном пространстве другого лица.
Да, следовало, как можно скорее расставить все точки над «i», но не сейчас. Хотя, положа руку на сердце, а сам себе я врать не привык, темная рогатая эльфийка мне нравилась. И это сказано скромно. От присутствия ее рядом, в дрожь кидало. Именно поэтому оттягивал жесткую и резкую отповедь. И обижать не хотел, а терять еще больше. Чувствовал себя собакой на сене. Вроде бы хорошо, с точки зрения достижения целей, если бы она переключилась на кого-то другого, но это в теории, а так — ревниво как-то.
— Привет, — та, ничуть не смущаясь собственной бесцеремонности, повисла на шее, чмокнула в щеку, затем отступила на шаг назад, обожгла взглядом изумрудных глаз из-под опахал черных-черных ресниц.
Обратил внимание, что острые кончики ее рогов выкрашены в насыщенно розовый цвет, а в волосах, собранных в косу, две ленты — черная и красная.
Девушка заговорила торжественным голосом:
— Сергей, ты подарил мне новую жизнь, сам ее смысл, имея свой моун, я не изгой по законам моего народа. И я давно хотела тебя хоть как-то отблагодарить. Но ты постоянно избегал наших встреч, — здесь толика укоризны, — Оказалось, это к лучшему. Как завещали наши Первоотцы, все в мире случается именно тогда, когда и должно случиться. Ни позже, ни раньше. А Великая Туасмин всегда причудливо переплетает нити судеб.
Нет мне старому покоя.
Честно говоря, ее просьба встретиться для вручения подарка, вылетела из головы напрочь за ворохом дел, требующих внимания и запредельных порой усилий, а не из-за происков некой Туасмин или согласно воле каких-то божков. Осталось идолов понаделать, да по периметру расставить, начать приносить им жертвы или пляски с бубном вокруг устроить.
Девушка тем временем опустилась на колени, склонив голову, протянула ко мне вытянутые вверх руки, в которых материализовалось оружие напоминающее нагинату. Но не японскую, а скорее нечто фэнтезийное. Хотя знатоком холодняка, тем более восточного, я себя никогда не мнил. Вроде бы похожую убервафлю видел во «Властелине Колец», если немного натянуть сову на глобус. Совсем чуть-чуть.