Нильфии?ка Ангардории
Шрифт:
Лави уже знала, кто сегодня будет проходить Обряд. Это нильфийка Зависти. Лави скривилась, словно съела что-то отвратительно невкусное.
– Ты чего?
– поинтересовалась Лавьера.
– Лави, не делай так. В Ангардории все - божества и все равны! Просто кому-то повезло больше, а кому-то - нет. Прояви к Зави хоть капельку уважения!
– Никак не пойму, - нахмурилась Лави и посмотрела на маму.
– Почему Зависть проходит Обряд? Зачем она вообще здесь нужна? Разве она не несет зло? Она ведь злая, мама! Вон как зыркнула на меня!
– С жаром произнесла Лави.
Лавьера улыбнулась и снова погладила
– Ты и сама знаешь ответ на свой вопрос. Для равновесия. В Ангардории нет зла. Запомни это, Лави! И не вздумай никому сказать то, что ты только что выпалила. Смотри, сейчас начнется самое главное.
На личике Лави вспыхнул интерес, она резко повернулась обратно и вперилась взглядом в правительницу и нильфийку.
Лави перевела взгляд влево и нахмурилась. Точно так же, как и остальные, возле прозрачных стен стояли нильфийки Тревоги, Ревности и Зависти. Их выдавал хмурый взгляд.
Нильфиек в Ангардории было много. Лави еще не научилась считать, чтобы сказать сколько их. Но Лавур как-то проболталась, что когда-то в Ангардории яблоку негде было упасть. Что это было за яблоко и куда ему следовало падать и зачем, она так и не поняла. Но когда Лавур рассказала дочери, что еще ее до рождения Ангардорию наполняло веселье, радостные крики и нильфийки большую часть времени проводили вне дома, маленькая Лави удивилась.
Лави спросила об этом маму, но на лице той вдруг отразилась печаль, а потом она разозлилась и сказала, что это закрытая тема, о которой они не говорят!
Странным было и еще кое-что. Только у нескольких нильфиек были отцы, которые проводили с ними время. Но они предпочитали не высовывать носа, словно от кого-то скрывались. Это была очередная загадка. У Лави отца не было - еще одна запретная тема.
Равни подняла вверх посох. Яркие солнечные лучи вперемешку с чернильными полосами раздались в разные стороны и переплелись между собой, словно ленты. Жемчужный цвет переплелся с тьмой и повис над Ангардорией. Равни подошла к Зави и приложила ладонь к ее лбу. Бесконечно долгие секунды переросли в минуты, заставляя сходить с ума от нетерпения. Плечи Зави напряглись. Она на миг опустила голову и с каким-то неимоверным усилием подняла ее, словно голову покрывала тяжелая корона. Но короны не было, это все знали. Просто Обряд был тяжелым. С виду он казался чудом, но отнимал силы и требовал терпения. И Зави его прошла. Запыхавшись, Зави повернулась лицом к домам. На ее лбу проступили мокрые капли, и Лави разглядела на шее посвященной нильфийки медальон с черной кляксой в прозрачной капле. Ее медальон силы, который она, не снимая, носила в Ангардории.
Кожа Зави замерцала, ее волосы змеились на ветру, на губах заплясала улыбка, смуглое лицо побледнело.
Глава 3 - Бабушка Лавур
Лави заткнула уши руками, когда в соседней комнате начали ругаться мама и бабушка Лавур. Девочка нахмурилась и зажмурилась. Ссоры в доме действовали на нее хуже наказания. Невыносимо это слышать! Куда бы деться, чтобы не попасть под горячую руку? Но деваться некуда. Чтобы оказаться у входной двери, нужно пролететь через комнату бабушки, где та как раз выясняла отношения с мамой.
Бабушка сердитым тоном укоряла за что-то свою дочь. А Лави не понимала, что ей делать. Она
Дверь растаяла на глазах. Крики лишь усилились. Лави поежилась, между рыжих бровей пролегла хмурая складка. Она влетела на «поле сражения». Лавьера и Лавур резко и одновременно повернули головы в ее сторону. Они уставились на девочку и разошлись в разные стороны, словно не было никаких криков и пререканий друг с другом. Лави опустилась на пол и захлопала глазами. Это что же получается - зря она расхрабрилась, и нужно было остаться в своей комнате и подслушивать? Но подслушивать - плохо! Так говорила мама!
– Пошли, внучка, я кое-что покажу тебе в мире людей.
Лицо Лави озарилось светом, напряженные черточки лица разгладились, плечики расслабились.
– К людям?
– На миловидном личике застыло любопытство.
– Но мы же были там вчера с мамой, - растерялась малышка.
Лавьера подошла к Лавур и умоляюще посмотрела на нее.
– Не стоит ей там появляться так часто. Лавур, ей всего пять! Придет время, и она сама обо всем узнает.
– Молчать!
– Запротестовала Лавур, и стукнула кулаком по столу. Обе - и дочь, и внучка - вздрогнули от звука ее голоса. Спорить было бесполезно.
«Да что это с Лавур?» - думала про себя крошка. Нильфийки редко ругались и повышали друг на друга голос. А ее бабушка и мама - тем более!
– Нам нужно выпустить ее в мир! Чем больше она будет подготовлена, тем меньше боли получит.
Лави открыла рот и уставилась на бабушку, лицо которой смягчилось.
«Что еще за боль? К чему мне надо подготовиться?»
Лавьера резко развернулась и вышла из комнаты, что говорило об ее несогласии.
Лавур усмехнулась. Ее рыжие волосы выцвели и в некоторых местах покрылись сединой, на груди висел амулет силы, через плечо перекинут мешочек с пыльцой.
– Не слушай свою мать. Она сегодня сама не своя.
– Почему?
– Обеспокоенно поинтересовалась девочка. Она обернулась на дверь, в проеме двери мамы уже не было видно.
– Ой, мелочи, - отмахнулась Лавур.
– Мы вернемся с тобой к ужину, и если она захочет, то сама все расскажет! Я в ее дела не лезу!
Глядя на неуверенность Лави и испуг на детском личике, Лавур продолжила:
– Чего ты боишься?
Лави дернула плечиками.
– Да ничего, - ответила она и посмотрела на пол.
– Я буду рядом. И глаз с тебя не спущу.
– А… - Робко начала Лави.
– Это не опасно?
Лавур снова фыркнула в своей привычной манере.
– Еще чего! Конечно, нет. Ты же будешь со мной. Покажу тебе то, чего мама не показала. Тебе понравится, вот увидишь.
– Лавур подмигнула девочке, и на душе стало легче. Цепкие щупальца тревоги начали отступать.
Лави робко вложила руку в массивную ладонь старухи, по-прежнему чувствуя легкую неуверенность.
В голове снова пронеслись те самые образы: голоса, шум, звон колокола, эти гигантские здания, а еще умопомрачительные запахи, о которых она грезила во сне.