Нильгири: Я - Великий Лабиринт
Шрифт:
– Ну да! Хотя «Четыре жизни» можно обменять на целую кучу «мелких заданий» без какого-то явного риска. «Четыре жизни» равны 12-ти большим заданиям, или 36 средним, или 104 малым, которые вообще никак не опасны в обычном понимании. – Вы всем это так подробно объясняете? – Ну да! Человек должен заранее знать, что именно он берет в долг! С «Четырех жизней» идет рост. – В смысле – процент?
– Э, наверно. Я такого слова не знаю. В общем, каждые 30 дней к долгу «Четырех жизней» прибавляется 1 малое желание. А с трех – каждые 50 дней. Как-то так! Но не волнуйтесь! Это не более 12 малых желаний в год! – Вам не кажется, что это слишком много? – А вам не кажется, что только мастера
– Сети? – Ну да! В мире множество воинов Нилгири и множество их «тайных должников». Мы – сила, о которой никто не смеет говорить неуважительно! Бесчисленное количество умелых мастеров, сильнейших воинов и талантливых ученых ждет рассмотрения своей заявки на вступление в наши ряды. А вы можете присоединиться к нашей силе только по тому, что вам повезло встретить меня и я согласен принять вас в число «должников Нилгири». В другом случае вашу просьбу на долг могли бы рассматривать очень долго. До трех месяцев.
Так что не потеряйте свою удачу напрасно. Потому что, если мы с вами разойдемся без договора, другого шанса у вас не будет! Если вы отвергнете мое хорошее отношение, то я отвергну все ваши мольбы о договоре, когда вы поймете свою ошибку. Либо вы принимаете долг «Четыре жизни», а девы – «Три жизни», либо решайте свои нужды сами, а про меня – забудьте.
– Если мы согласимся, вы попытаетесь спасти моего друга? – Да. Если он жив, я его спасу и окажу всё возможное в походных условиях лечение. Если бы вы были местным, то вы бы знали, что перед вами один из лучших воинов-лекарей этой земли. Недавно я поставил на ноги сына князя местного племени, который разбился, неудачно упав с лошади. А до этого в селении Гик-Хагал я вылечил военачальника, грудь которого пробили сразу два копья. Все лекари оказались бессильны, но я его спас и вылечил!
– За договор? – Молодец, юнош, быстро соображаешь! Именно так, за договор «Четыре жизни» я доставил его по просьбе его брата с поля боя, защитил от врагов и вылечил. И недолго всего: за два месяца. – Лечили два месяца? – Не, вообще всего. Поиск, перевозка в Гик-Хагал, защита от покушений, лечение. Сейчас он уже здоров, как бык, и снова хочет воевать!
Пару часов спустя.
– Да-да, именно туда он и провалился! – галдели девчонки. Они обступили яму со всех сторон и вели себя, как первоклашки на экскурсии! Владлен осторожно заглядывал в темное отверстие, но ничего не разглядел. Яма, при ближайшем рассмотрении оказалась провалом. Вероятно, обвалилась часть потолка какой-то пещеры. Лавагет внимательно осмотрел края ямы. – Действительно, следы человека. Похожая на вашу обувь. И следы волков. След человека обрывается. Из ямы никто не вылез.
– Неужели Колька того? – всхлипнула Танька.
– Молчи, дура! Не накаркай! – шикнула не неё Ленка. – Может, сознание потерял. Или просто в глубь пещеры ушел, побоявшись, что волк следом спрыгнет! – А вы как считаете? – обратился Осипов к лавагету. – Как я считаю – не важно! Сейчас спущусь и гляну! – сказал Феникс, почесав макушку, - А вы пока, это, спрячетесь, чтобы не приманить зверьё или кого похуже.
– А куда? – Ну, давайте на деревья лезьте, где веток много и сидите тихо. Чтобы не приманить никого! Нам ненужные гости не нужны!
С усмешкой глядя, как «горожане из
– Влад, гляди, конь-культурист!
– прошептала Танька Гальцова, которая непонятно как оказалась к Владлену ближе всего. Вообще-то он хотел, чтобы рядом была Ленка или Юлька… Как эта мымра оказалась на соседнем дереве - загадка! М-да! – «Т-щ-щ-щ!» - прошипел он и сделал страшные глаза. В этот момент лавагет удивил их еще больше. Он привязал веревку к кольцу на сбруе, взял свободный конец верёвки в руки… и внезапно спрыгнул в провал. Верёвка немного натянулась, конь сделал пол - шага вперед и верёвка ослабла.
Минут тридцать или сорок ничего не происходило, и они прямо поизвелись от нервов, сидя на своих ветках. Затем веревка три раза дернулась и конь развернулся и совершенно спокойно начал медленно отходить в сторону. Через некоторое время показались мускулистые руки, затем и их обладатель. Лавагет был слегка перемазан грязью, но невредим. Он согнулся и начал тянуть наверх. Мешок. Колька был явно без сознания. В мешке. Одна голова снаружи. Конь сделал ещё шаг и лавагет облегченно вздохнул, когда мешок с Свистуновым оказался на поверхности. Феникс махнул рукой, и горожане начали поспешно слезать и сползать с деревьев.
– Что с ним? – спросила напуганная Ленка. – Он жив? – вторила Танька. – Да, все нормально! – успокоил их лавагет, - Головой ударился. Но не опасно. Вылезти не смог. И заснул. – А почему он такой? – не унималась Танька.
– В пещере воздух тяжелый. Дышать трудно. Если бы он там еще там денёк побыл, то всё! – Что, задохся? – Да не! Стал бы дурачком на всю жизнь! Такой воздух плохо на мозги влияет, но люди от него не гибнут. Просто глупеют и болеют много! – А-а! Тогда не страшно! – Почему? – Так Колька и так не сильно умный! Ничего бы не поменялось! Хи-хи-хи, ха-ха-ха-ха…
– Харэ ржать, Ленка, он, как ни как, мой друг! И защитить нас пытался! – Да я шучу, Владлен! Потому что тоже напугалась! – Хотя… Наверное, ты права! Дурной воздух Кольке вряд-ли бы навредил! Может, даже помог! – Хи-хи-хи! – Чё вы ржоте надо мной! Сволочи! – О! Гляди-ка, глаз открыл! Харэ прикидываться! Мы все видели, что с тобой всё норм! – Ну-у…Наверное. Только башка трещит. Как от похмелья.
– Уважаемый лавагет! У вас не найдется какого-то снадобья для этого идиота, чтобы ему полегчало? Нам ведь, как я понимаю, лучше уйти подальше от дороги, а не сидеть на ней в ожидании неприятностей? – Да, есть у меня одна пилюля. От похмелья. Думаю, и ему поможет. А насчёт дороги, то да! Надо нам поскорее отсюда… - Владлен, а это кто? – Спаситель твой! Господин лавагет Феникс. Мы с ним договор заключили, чтобы тебя спасти! – А? А чё за договор-то? – Щяс, Коля, ты усё узнаешь! Одномоментно!
– --------------------------------------------
Наше время. Больница.
Ра закончил «медитацию Сехмет» и устало отодвинулся от керамической тарелки, над которой работал несколько дней. Четыре свинцовых грузила, четыре гвоздя «стодвадцатки» и резная деревянная «печать Сехмет» размером с пол-ладони, вырезанная им лично из купленной в интернете заготовки под «кухонную доску». Цельнодеревянной не было, пришлось брать многослойную фанерную. Затем он распилил «доску» купленным в интернете лобзиком на восемь частей. Остальные спрятал в сумку, а из восьмой вырезал «печать».