Нина и лорд
Шрифт:
Ласк больше не было, он сразу резко вошел в меня, я сжалась от боли, у лорда стали круглые глаза.
О боже, только не говори эту пошлость: почему не сказала? Не надо. Я не хочу отвечать на этот вопрос.
Тсай не разочаровал, промолчал, а в меня ударила магия, она окутала меня золотым облаком, сжалась внизу живота и боль ушла, а лорд попытался быть нежным, но я не хотела, и ударила его пятками по ягодицам. Тсай меня понял и ускорил темп, а дальше началось безумие, состоящие из наших вздохов и всхлипов, и яростных рывков, которые смывали с меня всю боль и ужас случившегося. И меня уже не было, я растворилась в своем любимом, и болталась в нем,
А дальше пришло похмелье.
Мы молча лежали с Тсаем, как два пионера по разные боки кровати, положив руки поверх одеяла. Если бы он обнял меня, хоть что-нибудь сказал. А так, мне стало нестерпимо стыдно, неловко, неудобно, как-то даже грязно. Я вскочила и опрометью бросилась в ванну, под душем я судорожно смывала следы крови на бедрах, чувство было какое-то гадливое, мне хотелось содрать кожу. Что это со мной? И вправду веду себя как обиженная девственница. Я подхватила свое теперь уже кровавое платье, драгоценности, еще не хватало их забыть, ведь они не мои, и выскочила из ванны.
— Милорд вы знаете — я стала говорить ужасные банальности, самой противно — мне надо в академию, завтра экзамены….
Ну, останови же меня!
— Да, Нина, я понимаю — отстраненно сказал лорд.
Тсай подскочил и открыл мне портал, я вошла в него и оказалась в своей комнате. Ну, вот и все.
Хвала Зарху, Гадя, крепко спала, я бы не выдержала, если бы ей что-то пришлось объяснять. Снова зачем-то помылась и до утра не сомкнула глаз.
Ну, что ж, Нина, думала, в сказку попала? В жизни так не бывает, лорд никогда не будет уважать дойру, таковы законы этого мира. Не пришла в твою жизнь великая и могучая ЛЮБОФФ. Это был просто классный трах для снятия напряжения. И нечего расстраиваться, не самый худший вариант для потери девственности, с красивым мужиком, на чистых простынях, да еще в таком офигенном исполнении. Есть, что вспомнить, только внукам рассказать нечего. Ничего, все не так плохо. Опусти подробности, и оставь это своим самым шальным воспоминанием. Закончишь практику, отработаешь, и уедешь из этой проклятой страны, а все плохое забудешь.
Только…. Что же мне делать с моим проклятием? Что же делать с моей болезненной влюбленностью?
Разберусь. Не сломаюсь. Моркан, если что поможет с проклятием. А от любви еще никто не умирал. Время лечит.
ВАРН
— Аплиор — позвал лорд
— Да, мой айве — ответил помощник.
— Принеси мне все материалы по Нине Дубр. Когда я говорю все, это значит даже записи в журнале прихода и ее биологические материалы до последней капли.
Если помощник и удивился, то вида не подал.
— Да, мой айве — как обычно ответил он.
Через час в камине ярко горели бумаги, и одна маленькая склянка.
Лорд смотрел на огонь и тихо, горько рассмеялся. Он принял самое непростое решение в жизни, и был не рад этому. Ему было нестерпимо больно.
«Ничего. Время лечит»
8
Мне в удел досталась пустота, На мосту я между завтра и вчера, В день вчерашний возвращаться не хочу, Ну, а в завтрашний одна не пойду.
Правильно, брошенная девушка, всегда возвращается, (житейская мудрость)
Я на фиг шла такой походкой, С таким уверенным лицом, Что те, которые послали Просили взять меня с собой (руководство к действию)
«Ведь всё-таки, это наш общий газ, а мечты сбываются только у
В академии нежданно, негаданно впервые за двадцать лет прошла тотальная проверка, судя по размаху, вплоть до изучения анальных глубин наших преподов. По результатам, тихо, но смачно дали ногой под зад собаке Барабаке. Громко и с оттяжкой послали в неизведанные дали Рисая, и скопом выдали прописку в никуда актрисулке Монро и зоофилу Фибрсу, а заодно прихватили с собой нахрапом пару тройку педагогов более мелкой паршивости, но не меньшей зловредности, и выписали им прописку по месту жительства со штампом безработица.
На место Рисая пришел вполне адекватный дядька военной наружности, и крайней косолапостью в обращении с женщинами. Себя он приказал называть полковник Зир. Он зачем-то разработал специально для меня женские нормативы, и очень неуклюже, с завидной регулярностью пытался посадить меня на скамейку запасных, под общий недовольный вопль моей команды. Плюшевые звери привыкли работать со мной в активной связке и совершенно не хотели принимать на вооружение новые педагогические веяния в отношении единственной, боевой меня. Я приняла нейтральную позицию, лезть в самое пекло мне не хотелось, благо новый глав боевик не настаивал, но и бросать мальчиков на произвол судьбы я не собиралась. В связи с чем, периодически приходилось отвоевывать место на полосе препятствий с боем и нервами, под душераздирающие вопли полковника Зира, мол, он не хочет отвечать за мои ранения перед ректором. Хвала богам, мужик попался и в правду адекватный, и буквально через пару занятий он понял, что оберегать от повреждений стоит не меня, а моих соперников. И как-то поумерил, свой тотально осторожный пыл, что не могло не радовать.
А уж как радовалась взаимопониманию с новым носителем доброго, вечного, светлого моя лопес, словами передать не могу, она наконец-то стала такой, какой мечтала. Помидорную румяность от шлепков, сменила аристократическая бледность. А спартанская рельефность слегка, благодаря послаблению физ нагрузок, отрихтовалась более мягкими формами. И мне, и окружающим так нравилось больше.
На место мега секси Монро, фрика известной блонди, пришла тихая бабушка, в глухом платье и буклями на голове, с душой Цицерона и Девы Марии. Рассказывала она очень интересно, с воодушевлением, и смотрела на многие проказы студиозов с легким укором, и всегда все прощала. Она мне нравилась, поэтому, своему потоку я честно сообщила, что за шалости на уроках бабули, я буду мстить. И что я не злопамятная, я взаимная. С учетом моей репутации, мучимые не раз поносом имени меня студиозы, мне поверили безоговорочно.
Фибрса заменила, колоритная тетка, орчанской национальности, и выдающихся размеров. Единственная женщина в академии по сравнению, с которой моя лопес выглядела хилым сжатым кулачком. Животных она любила, строго на расстоянии, аля лямур из окна автомобиля с закрытыми стеклами, и техника безопасности у нее была на высоте, и первое, что она сделала, это усыпила звероежа. По ее словам, зверушка тронулась умом, и оставлять ее в живых было нечеловечески жестоко. Совершенно с ней согласна, только цветы на могилу моченого ежика меня принести не тянуло.