Ниобея

Я, Кохановского подручный, В полдневье века о Ниобе Концерт, как ветер, темнозвучный В Ольштынской сочинил чащобе. Пускай своим негромким ладом Тебе во славу он послужит. Ты в летний зной была прохладой И рукавичкой — в снег и стужу. Себе в прическу, Семиструнной, Вплети нехитрый слог поэта. Ты — песнь моей дороги

трудной, Ты — блеска всплеск и светоч света.

Посылка

Любимая, поблекнут строчки, Утихнут в темных скалах ветры, И внук меж тучами увидит Твой взор — сияющий и светлый.

1

Несуразна, непригожа, день и ночь стоит у моря обратившаяся в камень

2

дочь несчастная Тантала, Амфионова супруга горемыка Ниобея;

3

семь сынов ее, семь дочек Артемида с Аполлоном расстреляли на рассвете.

4

А вокруг земля пустая, ни огня на побережье, только камень жмется к камню.

5

Небо стынет над Ниобой, днище тучи тускло блещет, хлюпает вода о камень.

6

Не приходит парус дальний, он сторонкою проходит, а глухая ночь приходит,

7

непригожа, несуразна. Вдалеке гуляет буря, а в лицо наотмашь ветер.

8

Над Ниобой вьюга воет, вьюга снег по кругу водит над подругой музыканта,

9

над супругой Амфиона, бедной дочерью Тантала, и полны глазницы снегом.

10

Стынут каменные слезы, развиднеется не скоро, только чайки стонут. АЛЬМЕ ЦЕЗАР ВАТИС ТУИ МИЗЕРЕРЕ ДОМИНЕ

Такой

антифон сложил стихотворец Талиарх, сын бочара, во печаль погруженный, и расписал его на пять наиславнейших колоколов града Византии.

А имя первого колокола было Евтифрон,

второго — Архангел,

третьего колокола — Никола,

четвертого — Герион,

пятого — Акрокерауния.

Так величали колокола.

И когда они звонили песнопенье Талиарха, говорят, будто от звона оного падала золотая тень на тысячу двести куполов, у ворон вырастали золотые крылья, зеленели тучи, а стоящая на площади Михаила Архистратига фигура Ниобеи заметно веселела.

Первым вступал Евтифрон, возглашая АЛЬМЕ, АЛЬМЕ, за ним — Архангел со своим ЦЕЗАР, Никола восклицал ВАТИС, Герион — ТУИ, а колокол Акрокерауния, сбежавший потом в Рим, гудел МИЗЕРЕРЕ, и все голоса смешивал, и братьев заглушал, да так ловко, что в звоне его слыхать было каждый голос: и Евтифрона, и Архангела, и Николы, и Гериона. Герион же, колокол, из всех пяти братьев колоколов был самый радостный; статуя Ниобеи скорбящей, внимая ему, чуть ли не руку протягивала, словно бы просила гребень.

А когда исполнились сроки и Магомет II вступил со своим войском в город, статуя Ниобеи повалилась и голова статуи откололась. Тогда стихотворец Талиарх, сын бочара, выскочил из своего убежища, схватил голову и сбежал с ней во Флоренцию.

Данте уже полтораста лет как умер.

Такова изначальная история мраморной головы Ниобеи, именуемой Неборовской.

1

Что за вихрь по дорогам Европы мчал тебя потайными путями? Кто владел тобой, мраморный облик с эллинско-славянскими чертами?

2

Кто в галере провез тебя с риском? Кто в возке таскал через заносы? И, тобою восхитясь, какой епископ оборвал на полуслове «Патер ностер»?

3

В стороне какой, в какой державе ты злодейства знавала и розни? И какой отпетый мерзавец тыкал факелом в древние ноздри?

4

Где была ты? Где? В какие лета тать волок под плащом воровато белый мрамор, черные секреты роттердамских антиквариатов?

5

Может, Гольбейн, Дон-Жуан, Учелло на тебя молились, как на образ? Может, Карл-Филипп — скрипач умелый, Иоганна Себастьяна Баха отпрыск?

6

Может, Тициан, на лик твой глядя, ошалел средь веницейской ночи и на волоса тебе приладил, шутки ради, миртовый веночек?