Ниочёма 2
Шрифт:
Где-то в управлении ИСБ
Звонок в кабинете начальника ИСБ прозвучал сразу же после того, как закончился утренний рапорт. Пастухов подождал, пока за последним сотрудником закроется дверь кабинета, и снял трубку.
– Доброе утро, Илья Андреевич. Генин беспокоит.
Голос у начальника службы Императорских Магических Архивов звучал весьма нервно.
– Что случилось, Юрий Анатольевич? – спросил Пастухов.
– Сегодня у меня в центральном отделении был зарегистрирован клан.
– Клан?
– Именно.
– Даже так…
Пастухов задумался на несколько секунд: уж больно неожиданным было известие, и задал вопрос:
– Песцов?
– Да, он был в числе учредителей. А почему вы о нём спросили?
– Интуиция. А кто ещё?
– Мария Каракалова. И две незнакомые мне девушки: Лебедева и Щукина.
Пастухова обожгло холодом: фактический брак девушки императорского рода без одобрения императора! Это скандал, однозначно. И как ни крути, а докладывать на самый верх придется ему.
Он сдержанно поблагодарил Генина и по внутреннему телефону набрал секретариат главы государства.
Где-то в императорском дворце
– Мер-р-рзавец!
Император метался по кабинету из угла в угол. Слуги предусмотрительно оттянулись подальше, на границу слышимости, чтобы, с одной стороны, не попасть Львову под горячую руку, а с другой – не пропустить требование явиться.
– Чего ему ещё надо? Нищим приехал из своего Вор-ронежа! А теперь и дом в столице, и поместье в этом самом Вор-ронеже, и деньги приличные завелись.
Император остановился посреди комнаты.
– Ишь ты – клан ему подавай! Мер-р-рзавец!
В стене кабинета открылась потайная дверь, из неё появилась женщина. Мягко, почти беззвучно ступая, она подошла к Петру со спины, положила руки ему на плечи.
– Ты сердишься, Юпитер, значит, ты не прав, - произнесла она глубоким певучим голосом.
– Да знаю я, что не прав, - буркнул император. – Но ведь каков мерзавец!
– Что, - улыбнулась женщина, - он поломал все твои планы? А ведь я тебя предупреждала: этот мальчик в неволе жить не будет. Это тебе не какой-нибудь Собакин. И даже не Волков. Песец – зверь хитрый, всегда найдёт способ вывернуться. Но любопытный, на любопытство его и нужно ловить. А если ты опасаешься, что он будет играть против тебя, то пригласи его сегодня часиков около шести. Ты с ним побеседуешь, вопросы нужные позадаёшь, а я послушаю. И если он где-то примется врать, то ты об этом узнаешь и появится повод спросить его предметно и более жестко.
– Хорошая идея, - улыбнулся Пётр. – Ты у меня умница. Самый умный сенсор империи.
– Ты преувеличиваешь, дорогой. Просто ты разозлился и эмоции тебя ослепили. Через четверть часа ты бы остыл и придумал всё то же самое. Или даже лучше.
Император обернулся, обнял женщину и нежно поцеловал.
– Осталось найти повод. Негоже императору беседовать по душам с гимназистом, хоть он трижды Песцов.
– Нет ничего проще, - улыбнулась женщина.
– Зови секретаря. А пока он добирается, я тебе всё расскажу.
– Доброго вечера, государь, - поклонился при входе Песцов.
– С чего ж он будет добрым, если ты такие заходы
Олег сделал вид, что не понял.
– Не припомню за собой вины, государь. Законы соблюдаю, что писаные, что неписаные. Никого не трогаю, к экзаменам готовлюсь, делами рода занимаюсь.
– Вот как раз о делах рода и побеседуем.
В голосе императора отчетливо послышалась угроза.
– Тебе зачем клан понадобился? Власти захотел?
– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнул через плечо Песцов и постучал по столу.
Тут же спохватился: а ну как Львов решит, что плевать в императорском кабинете, хоть и понарошку – оскорбление для величества.
– Простите, государь, - повинился он. – Без умысла, рефлекторно.
– А что это ты такое сейчас сотворил? – полюбопытствовал император.
– Простонародный суеверный обряд. Люди творят, чтобы неприятности мимо пронесло.
– И что же ты за неприятность счел?
– Власть, что же еще.
– То есть, ты власть неприятностью считаешь?
– Кому как, государь, а мне так полная катастрофа. Это ж ни минуты покоя, сплошная пахота с утра и до вечера, а то и по ночам. Нервная работа, на износ. А я человек ленивый, лишний раз полежать люблю.
– Тогда зачем ты всё это затеял? – удивился Пётр. – Клан и прочее?
– Чтобы мне жен не насовали без моего желания. А то и без моего ведома.
Такой мотив императору в голову не приходил.
– Кто ж тебе такое устроить может?
– Например, вы, государь.
– Я? Ну да, я могу. И право на то имею. И прикажу, если понадобится.
– Всем? И Марии Федоровне?
– Ах ты ж стервец! – расхохотался Пётр. – Вывернулся! Не Песец, а какой-то угорь. Да, она та еще строптивица. Правда, особо на это не надейся. И на неё при необходимости укорот найдется.
– Видать, не любите вы своих племянниц.
– Ну-ка, разверни мысль, - нахмурился император.
– Допустим, вы властью и положением продавите все входящие в клан роды и запихнете какую-нибудь девчонку мне в жены. Отношение к ней будет как к ненужной вещи. И у меня, потому что и в самом деле не нужна, и у других жен, потому как соперница. Я её по максимуму отрежу от родовых дел и секретов, чтобы доносить не могла. И надзор приставлю, чтобы никуда без спросу не влезла. А как могут женщины организовать травлю неугодной, вы и сами наверняка представляете. И как долго она в таких условиях протянет? Как скоро взвоет и сбежит к папе с мамой?
– А если, скажем, я дочку родную не пожалею? – заинтересовался Пётр. – Это, конечно, умозрительно, но к примеру?
– А чем она будет отличаться от племянницы? – ответил Песцов вопросом на вопрос. – Только статусом в девичестве. Будет так же сидеть в светёлке и писать в соцсетях жалобные посты о том, как злобный Песцов со своими мерзкими женами её третирует.
– А эти-то три девицы чем хороши?
– Во-первых, балы и наряды у них далеко не на первом месте. Во-вторых, они пытаются думать не только о своём благе, но и о моих интересах. Вернее, пекутся о своих интересах через моё благо. И, в-третьих, не парят мозги. А ещё оставляют мне достаточно времени для занятия своими делами. И без действительно серьёзных причин меня дёргать не будут.