Нищий Король
Шрифт:
Когда они вернулись в дом, Зайчиха, уже, дрыхла растянувшись на кушетке, предварительно спихнув с неё связанную старуху. Заяц переступил покорно лежавшую пленницу и, взобравшись на кушетку, пристроился в уголку, что бы не мешать сестре.
Его Величество прошёл в маленькую комнатку, где обнаружил пружинную полуторную кровать с парой тонких подушек. Король увалился на скромное ложе, которое после сна в траве и на дубовом пне, показалось ему не хуже перин дворцовой опочивальни. Пусть пружины, с тяжким скрипом, прогнулись почти до самого пола, а ноги августейшего,
Первое, что почувствовал Его Величество — это желание приступить к завтраку. В животе у него жалобно заурчало.
— Я за последние дни похудел не меньше чем вдвое, — подумалось Королю — вон, даже, одёжа не держится, — он с трудом стянул края хламиды на громадном, как гора, животе, и вдохнув поглубже, подвязался верёвкой, которой еле — еле хватило, что бы сделать маленький узелок.
Выйдя из спальни, Король застал Зайцев, всё ещё, спяшими и тихонько, что бы их не будить, выскользнул из дому. Величество хотел спокойно позавтракать в одиночестве, что бы не делиться с нахлебниками, но спустившись в погреб увидал, что все уничтожено и вспомнил, как вечером, они с Зайцем весело скакали на мочёных яблоках.
— Плебеи худородные, что б им пусто было! — выругался Король — Не могли больше запасов сделать, что бы я мог их портить и ещё оставалось.
Голодные Зайцы подоспели вскорости за монархом.
— От вас следовало этого ожидать, — оглядев разгром, процедила сквозь зубы Зайчиха.
— Ничего страшного, сестрица, — попытался приободрить её Заяц — вот на картоху, погрызи…
Зайчиха молча вырвала у брата вялый клубень и зарядила картофелиной ему в глаз, а затем, так же молча ускакала из погреба.
— Это всё холопы виноваты, — вынес решение Король и сжал кулаки.
— Да, точно они, — ухватился за идею Заяц.
— Как они приняли своего повелителя? Я такого негодного приёма за всё жизнь не получал, — Величество грозно сверкнул чёрными глазьями — за такую дерзость хлопы должны быть наказаны!
— Всесторонне поддерживаю! — Заяц захлопал лапками.
— А тебя и не спрашивали, — Король бросил презрительный взгляд на косого и, обиженно выпятив нижнюю губу, поднялся по лестнице из погреба на поверхность.
Зайчиха, уже, поджидала своих спутников. Она нашла на грядке, плюгавенький пожелтевший огурец и хрустела им, выплёвывая семена. Когда из погреба выбрался Его Величество, Зайчиха воровато, спрятала лапу с недоеденным огурцом за спину и спросила:
— Вы уже готовы? Здесь нечего задерживаться, до города осталось рукой подать, там ресторанов много, будет где брюхо набить, уж как — нибудь дотерпим.
Но Король, не обратив на Зайчиху никакого внимания, прошёл мимо и вошёл в дом, громко хлопнув дверью.
— Что он затеял? — спросила Зайчиха у появившегося на поверхности брата.
— Да кто его знает, у этих
Король вышел из дому, такой же нахмуренный, оглядел домишко, и подойдя к его углу, вынул из кармана коробок спичек.
— Ты что затеял? — крикнула Зайчиха.
— В наказание за недостойный приём своего короля, — ответил Величество не оборачиваясь — я приговариваю этот хутор к сожжению!
— Ура! — воскликнул Заяц и подскакал поближе к монарху, что бы непосредственно поучаствовать в исполнении приговора.
— Дай я! Нет я! Ты не умеешь! — активно заспорили Король и Заяц, поочерёдно чиркая спичками.
Зайчиха, глянув на это дело, тихонько покинула дворик и пошла по тропинке между убогих хат, заглядывая сквозь щели плетённых заборчиков во дворы на предмет того не найдётся ли чего приватизировать, но, увы, из ценного во дворах попадались, только, хлопы, собиравшиеся на барщину и вышедшие во двор до ветру.
Зайчиха почти вышла из селения, когда в крайнем дворике, на потрескавшейся от сухоты земле она увидала оранжевобокую тыкву обрамлённую хилыми засохшими листочками.
Недолго думая Зайчиха перемахнула через плетень и, обхватив тыкву лапами, втянула сладковато — медовый аромат плода. Зайчиха, уже, раззявила поганую пасть, нацеливаясь в бок ничего неподозревавщей тыкве, как услышала людской гам, перекрываемый такой отборной матерщиной, изрыгнуть которую были способны, только, королевские уста.
— Началось в колхозе утро! — вздохнула Зайчиха и отпустив тыкву подошла к забору, что бы поглядеть, что делается на улице.
Первым, высоко поднимая ноги, что бы не споткунться, бежал Его Величество, за ним драпал Заяц с выпученными от страха глазами, следом за ними гнались разъярённые хуторяне, некоторые не успели, даже, накинуть рубаху и светили загорелыми рёбрами. Но, зато, все успели схватить виллы и факелы, и угрожающе потрясали ими вслед убегавшим Королю и Зайцу.
Зайчиха быстро сориентировалась и выскочив на тропу впереди всех — возглавила гонку.
Бегущие скоро преодолели солончаки на которых был расположен хутор, начались господские чернозёмы, и они понеслись по узенькой тропинке меж обширных полей пшеницы, ограждённых колючей проволокой.
Подлые хлопы, ноги которых были приучены к длительным изнурительным переходам, а тела не скопили ни грамма жирку, бессовестно пользовались своим преимуществом и быстро нагоняли беглецов.
Зайчиха, уже, почувствовала, как тощие мазолистые пальцы с грязными ногтями, хватают её за шерсть на загривке. Терять было нечего, она резко повернула, и поднырнув под колючую проволоку, больно ободрашую ей спину. Хорошо, ещё, что к заграждению не был подключён ток! Зайчиха нырнула в море золотых пшеничных колосьев.