Нищий Король

Феликс Неизвестный

Сенатор осветил лучом фонарика тёмную громаду, барахтавшуюся под кустом на вершине холма, он тут же, не целясь, вскинул ружьё и выстрелил в сторону Короля.

Пуля полетела куда — то вверх, распугав птиц спящих на кронах деревьев.

Но Король, поняв, что из кустов ему не вырваться, решил воспользоватся этим выстрелом и рухнул как подкошенный, притворившись убитым.

— Попал! — радостно прокричал сенатор, клюнув на уловку.

Охотники, поддерживая друг дружку и распевая во всё горло блатные песни, забрались

на холм.

— Готов, — сенатор осветил фонариком бездыханное тело Короля, распростёртое поверх жёстких веток куста, глаза на выкате, язык вывалился.

— Может, давай, я контрольный сделаю, — предложил полицеймейстер и гуляющей рукой приставил дуло табельного пистолета ко лбу его величества.

— Дурак! — выкрикнул сенатор и, как раз вовремя, успел оттолкнуть руку с пистолетом.

Прогремел выстрел — пуля срезала Королю волосы на левом виске.

— Ты же шкуру мог попортить! — сенатор дал зычного подзатыльника полицеймейстеру, от чего тот, ещё раз выстрелил, на этот раз, чуть не ранив прокурора.

— Пьяная свинья! — обругал полицеймейстера прокурор и, тоже, отвесил ему затрещину, из — за чего полицеймейстер, по своему старому обычаю, снова выстрелил.

Сенатор отобрал у него пистолет и зашвырнул во тьму.

— Что вы сделали! — запричитал полицеймейстер — Это же табельный пистолет, подотчётный! С меня за него спросят!

— Кто с тебя спросит? Ты же главный! — сенатор вытянул нож и принялся освобождать Короля от пленивших его веток.

— Точно! — обрадовался полицеймейстер — Это же я со всех спрашиваю! — он заулыбался как младенец — Со всех спрашиваю, а сам, ни за что не отвечаю!

Прокурор, тоже, взялся помагать снимать королевский трофей с кустов.

— Вроде бы, только, пристрелили, а уже, как воняет, — прокурор брезгливо морщил нос, орудуя ножом в потьмах.

Наконец работа была закончена и громоздкая туша свалилась на землю. Сенатор с прокурором упёрлись ногами в Короля и толкнули его вниз. Его Величество, шурша песком и иголками, покатился вниз с холма. Следом за ним, не удержавшись на ногах, скатился полицеймейстер.

Пока всё шло, именно, так, как запланировал Его Величество. Сейчас его загрузят в кузов пикапа, а там, вовремя поездки, можно будет незаметно выскочить и быть таковым!

Но пришла беда откуда не ждали.

Даже втроём, со всем надрывом, охотники не могли оторвать королевское тело от земли и на дюйм. Они пытались сложить из веток, которые смогли найти, пандус, что бы хоть как — то приподнять монарха, но, едва, они втащили его на импровизированную конструкции, ветки, под весом Короля переломались и вгрузли в песчаную почву.

Пытались затянуть Короля, обвязав его верёвкой под мышками, один тащил за верёвку, стоя в кузове, а двое поддавали снизу — звонко лопнув, не выдержала верёвка.

— Может и хрен с ним! — не выдержал, обливаясь потом,

прокурор — Ну на что тебе его шкура?

— Нужна! — не сдавался сенатор — У меня на округе через три месяца выборы, и если черни показать, как я с людьми расправляюсь, они меня, со стопроцентной явкой, на следующую каденцию переизберут. Любят они, что бы над ними строгий хозяин был, не могут без этого.

— Я могу его прямо тут освежевать! — отозвался из кузова полицеймейстер — Я крови никогда не боялся и не жалел! Чужой…

От услышанного у Короля задёргался глаз, благо в темноте никто этого не заметил.

— Э — эх, — призадумался сенатор — видать придётся, — он посмотрел на шатающийся силуэт полицеймейстера — хотя я видал, уже, твою работу, от человека после тебя одно месиво остаётся, фарш. Да и шкуру ты лохмотьями снимаешь.

— Давай лучше так, — предложил прокурор — у меня с собой хороший фотоаппарат, со вспышкой, мы снимков наделам, как ты изголяешься над телом невинноубиенного. Завтра журналистов с репортажем закажем, ты там можешь любых баек им нарасказывать, а репортаж этот, по центральным каналам, неделю покрутим и готово!

— А я, ик! Тебе орден за мужество вручу! Ик! — добавил полицеймейстер.

— Да! Он тебе, ещё, и орден вручит, — зацепился за идею полицеймейстера прокурор, которому совсем не улыбалось сидеть в лесу ночью — это, ещё, один репортаж доснять можно будет. Всё — равно мы втроём эту тушу не поднимем, — из кузова донёсся храп полицеймейстера и прокурор поправился — уже вдвоём.

— Ладно, — махнул рукой сенатор — будь по — твоему!

Прокурор быстренько достал из машины фотоаппарат, Королю, для виду, подложили ружьё, а в каждую руку вставили по ножу.

Началась фотосессия.

Сенатор позировал и так и эдак. Ставил ногу на грудь поверженному монарху, садился рядом на корточки, делал Королю рожки.

Его Величество, совсем перестал дышать, и лицо его приобрело очень подходящий картине фиолетовый оттенок.

Изображались элементы схватки. Сенатор протягивал руки Короля к своему горлу, имитируя попытку удушения, залезал верхом на Его Величество, как — бы одолевая, брал королевские ноги на болевой захват, выворачивая суставы самым беспощадным образом. Король же проявлял доблестную стойкость, ни разу не охнув и не вскрикнув.

Наработав вдосталь фотоматериала, сенатор и прокурор распили бутылку водки, и собрались было уезжать, но сенатор зачем — то подвесил включённый фонарь на дерево.

— Комарам светить? — не понял задумки прокурор.

— Сейчас в именье вернусь, — еле проговорил сенатор — прикажу холопам пускай берут лебёдку и за трофеем едут, фонарь маяком будет. Я такую холёную шкуру бросить не могу…

Наконец они уселись, и автомобиль, с охотниками, шарахаясь бампером о стволы деревьев, покатил в направлении шоссе.