Нить судьбы-нить войны
Шрифт:
– Медвежонок, ему не подходит. Ну разве Тигр.- говорит Ингрид садясь рядом с ним.
“Даже интересно когда они супружеский долг исполнят? Спать то они будут в одной кровати.”- усмехаюсь я по себя.
– Так, теперь Курт целует Ингрид.- говорю я устраиваясь возле иллюминатора, что ближе к рации.
Они быстро чмокаются.
– Блин, брат, вы женаты или на пионерском утреннике. Где любовь, страсть. Вы так нас всех под монастырь подведёте. Я вас предупреждала, что после задания женится придётся, вы мне не верили. Или вы нормально целуетесь
Новый поцелуй у них выходит лучше.
– Ладно тренируйтесь пойду с водоплавающими потрещу.- грожу я кулаком покрасневшим ребятам.
Пока я переругивалась с радистом тральщика и грозила карами матросу, что смотрел на нас в бинокль. Мы похоже вышли из залива в море. Курт и Ингрид седят явно ближи и даже нежность в позах появилась. Я с дневником реальной Хельги устраиваюсь у каюты на носу. Дневник на русском и отпечатан. Там описываются её переживания. Так её раздражают карие глаза, хотя по их арийской теории этот оттенок допустим. Или конфликт с командиром отряда вышел из за того, что у Хельги грудь больше. Пол дневника просто бред про свое расовое превосходство.
“Интересно, а у неё в Казахстане мозги на место встанут?”- думаю я.
Подходит Ингрид.
– Что знакомишься с собой?- говорит она.
– Бред малолетней нацистки читаю, хотя возможно это прикрытие настоящих мыслей. Так сказать для внешнего потребления.- говорю я закрывая папку.
До Ханко мы шли почти сутки. Там отвязав канат подняли паруса, странной расцветки и пошли на запад. К 15 часам 16 августа показался шведский берег.
– Так девочки меняем паруса и снимаем масксеть.- говорит Курт.
Провозились мы часа три, потом свернув всё в тюк и вложив камень прихваченный в Кронштадте утопили. Далее идём под белыми парусами с немецким флагом для водных видов спорта.
Готланд мы обогнули ночью 17-го и утром утопив второй комплект документов вместе с названием яхты, стали тем кем и должны считаться. Пока шли Курт и Ингрид переспали и теперь занимались этим периодически. Я их подкалываю по поводу племяников.
18 августа в 10 часов утра взяли курс на Либаву. По сообщениям центра мы знали, что статья в газетах вышла и её перепечатали центральные немецкие издания, похоже немцы заглотили наживку. Идти нам ещё 19 часов. Меняю Ингрид на штурвале. За наш поход мы уже научились держать курс. Правда манёвры всё ещё на Курте.
Держу курс и в полдень нас догоняет немецкий эсминец. Он сравнивает скорость.
– Кригсмарине приветствуют очаровательную фройляйн Хельгу. Как у вас дела? Может нужна помощь?- спрашивает наверное капитан.
– Благодарю капитан, всё прекрасно. Завтра утром войдём в Лиепае. Предупредите там о нас. Брат когда выходит в море забывает обо всём, особенно когда с нами Ингрид.- отвечаю я.
– Я б тоже забывал на его месте, особенно если б у меня была такая ответственная сестра. Жду вас в Лиепае, на борту своего эсминца.- говорит
“Торпеду тебе в борт, мину под киль.”- ворчу под нос.
Встретился нам ещё и торпедный катер. Эти даже передали нам газету с нашим фото.
К Либаве мы подошли утром в 10 часов 20 августа. На руле сидел Курт. Ингрид крутилась на палубе. Я принимала шифровку имитируя, что я спалю.
Нас причалили в северной части Вольной гавани.
Там нас встречают комендант города, эсэсовец и ещё несколько человек.
– Мы рады приветствовать вас в нашем городе.- говорит комендант.
– Вы извините, что не все мы присутствуют, Хельга отсыпается после ночной вахты, ей пришлось идти галсами, а она не хотела никого будить. Вымоталась сильно.- говорит Курт.
Я в это время принимаю шифровку.
– Настоящая немецкая девушка. Только нам необходимо осмотреть ваше судно.- говорит эсэсовец.
– Не вижу проблем, только надеюсь не надо будить девушку?- говорит Ингрид.
– Нет фельдфебель, просто осмотрит каюту.- говорит эсэсовец.
Я ложусь на кровать засунув шифровку в наволочку. Скидываю простыню и задираю подол ночной рубашки.
Слышу шаги у люка.
– Фрау Ингрид, вы не могли бы накрыть девушку, она раскрылась.- говорит не молодой мужской голос.
– Да сейчас. Хелен как перетренируется или как сейчас перенапряжётся всегда беспокойно спит.- говорит она и спустившись накрывает меня.
– Это нормально для подростков её возраста, я по племяннику знаю.- говорит комендант.
Слышу мужские шаги он пошуршал бумагами. Я заворочалась. Похоже мужчина бросил бумаги и вышел.
– Всё в порядке, господин капитан-первого ранга.- доложил входивший.
– Мы и не сомневались. Господин Курт, минут через 30 вам принесут пропуска в порт, сможете входить и выходить в любое время, кроме комендантского часа. Если не успеваете вернутся можете снять номер в гостинице. Вечером надеемся увидеть вас в ресторане, я пришлю за вами машину.- говорит комендант.
– Мы непременно будем.- отвечает Курт.
– На сколько вы, намерены у нас задержаться?- спрашивает эсэсовец.
– Дней пять, но не дольше недели. Мои девушки увлеклись фотографией, пока не испортят по три четыре плёнки не успокоятся. Да и надеюсь посетить Санкт-Петербург сразу после его взятия нашими войсками.- отвечает Курт.
– Я предупрежу, своих людей, чтоб предупредили женщин об запрете снимать некоторые объекты.- говорит эсэсовец.
– Сомневаюсь, что в список подобных объектов кирхи и соборы входят.- говорит Ингрид.
– Нет эти здания сможете снимать сколько хотите, как и старый маяк и замок.- похоже улыбнулся эсэсовец.
Они похоже ушли. Я встаю и накинув халат сажусь на койке. Входят остальные.Курт берёт шифровку и книгу и расшифровывает цифры.
– Сработать надо послезавтра. Как раз три машины повезут миномёты с боеприпасами на фронт. Вечером ресторан, завтра разведка.- решает Курт.