Нити Данталли
Шрифт:
Харт поморщился, отводя глаза.
— Я устроил пожар. Не могу сказать, что это вышло намеренно, мысль мимолетно пришла мне в голову в пылу драки, и я даже толком не понял, как осуществил ее. Разбил светильник, а дальше… масло, огонь… и все так быстро занялось…
— А что же стало с твоей матерью? — прищурился Бенедикт, внимательно изучая лицо молодого человека, вмиг ставшее мрачнее тучи. Старший жрец сочувственно вздохнул и кивнул. — Убил, да?
— Скорее, не спас. В драке я ранил ее, и когда крови стало много, Марвин первым отпустил ее. Его тут же свалило то, что они называют расплатой. Оливер отпустил тоже, но
— В горящем доме, — уточнил Бенедикт.
— Пытаетесь поймать меня на деталях? Думаете, я вру?
Колер поморщился.
— С чего бы? Не вижу ни одной разумной причины для этого.
— А мне кажется, видите. Причиной могло бы быть желание впечатлить вас, чтобы вы взяли в команду. Разве нет?
— Я же сказал, разумной причины.
— Многие сочли бы таковой ту, что я назвал, — передернул плечами Киллиан. Колер развел руками.
— Что ж, в таком случае многие — идиоты, а я — доверчивый впечатлительный старик, развесивший уши и принимающий твои слова за чистую монету. Нет, жрец Харт, я не считаю, что ты врешь, так что заканчивай препираться и продолжай свою историю.
Молодой человек ухмыльнулся, однако лицо его быстро помрачнело, стоило ему вновь погрузиться в воспоминания.
— Я плохо помню детали, — он покачал головой. — Пламя как-то перекинулось на платье моей матери. Она начала гореть заживо, но вместо того, чтобы броситься вон из дома, попыталась разнять нас. Оливер сумел вырвать из моих рук кинжал и убить ее, похоже, она… мешала ему. Лишь после этого его настигла треклятая расплата. Впервые я услышал, как оба моих брата жалобно стонут от боли, хотя тогда тоже был готов орать от нее.
— Ты и сам ожегся?
— Слегка поджарился, — невесело усмехнулся Киллиан. В ответ на вопросительный взгляд Бенедикта, молодой человек кивнул. — Правая сторона тела: плечо, бок и бедро. Сильнее всего плечо. Думал, что после уже никогда не восстановлю правую руку, но, как видите, обошлось.
Колер сочувственно покривился.
— Что было дальше?
— Я оставил их умирать в доме, перерезав обоим сухожилия на ногах, чтобы не сумели уйти. Дыма наглотался знатно, и на улице долго не мог продышаться. Однако сумел остаться в сознании и убедиться, что в живых эти монстры не остались.
Бенедикт поджал губы.
— Сильно, — признал он. — Серьезное потрясение для двадцатиоднолетнего юноши. Кошмары не мучают?
— Нет, — слишком быстро отозвался Киллиан. Врал, разумеется, понял для себя Бенедикт, глядя в глаза молодого человека.
Харт глубоко вздохнул.
— Оправившись от ожогов, я прямиком отправился в головное отделение Культа, где также продемонстрировал свою «человечность», пролив кровь на стол старшего жреца. Можно сказать, что договор с Красным Культом у меня подписан кровью, — с усмешкой сказал Киллиан. — Так что скажете, Бенедикт? Подхожу я вам в качестве пополнения?
— Подходишь, — незамедлительно кивнул Колер, однако поспешил осадить радость молодого человека, приподняв руку в останавливающем жесте. — Но на этого данталли я тебя не выпущу — зелен еще, тебе нужно будет долго готовиться, чтобы набраться нужной сноровки.
Киллиан нахмурился —
— Теперь и ты изволь понять меня правильно, — внушительно проговорил Бенедикт, подтверждая свои слова кивком. — Те двое демонов, что выступили против тебя, были такими же желторотиками, как ты. Самоучками, познававшими свои способности в осторожности и учении на ошибках. Мальстен Ормонт же своему искусству (не постесняюсь назвать это так) обучался.
— Постойте, — нахмурился Киллиан. — Мальстен Ормонт? Здесь, в Олсаде, наших людей убил Мальстен Ормонт?
Колер нехорошо улыбнулся. Он не мог даже самому себе объяснить, отчего решил раскрыть этому юноше правду и почему так доверился ему, однако теперь отступать было поздно.
— Все верно, — развел руками Бенедикт. — Это именно тот данталли, о котором ты думаешь. Командир Кровавой Сотни.
— Но ведь его поисками занимались вы. И, как гласит история, он был пойман и сожжен.
— Он не был пойман, — отрезал Бенедикт. — И сожжен, соответственно, тоже не был. На его месте оказался другой данталли. Не нужно так округлять глаза! На момент, когда обратились к моей команде, настоящий Мальстен Ормонт уже находился на земле, на которой Красный Культ не имеет власти, вдобавок этому демону покровительствовало другое существо, наделенное высоким положением. Слышал о Бэстифаре шиме Мала?
— Нынешний царь Малагории, вроде, — пожал плечами Киллиан.
— Он самый. Тогда он, правда, был наследным принцем, но неважно. В целом могу сказать лишь то, что Мальстен Ормонт нашел себе идеальное убежище, и мы ничего не могли сделать, чтобы выгнать его оттуда. Поэтому пришлось срочным образом находить ему замену. Мы убили имя этого данталли, но не его самого. Догадываешься, почему я принял такое решение?
Бенедикт испытующе уставился на молодого жреца. Харт нахмурился и помедлил с ответом, заговорив лишь через четверть минуты.
— Догадываюсь. Вы фактически подстегнули королевства закончить войну, когда разожгли Сто Костров Анкорды. Жестокая мера, но действенная. Мученическая смерть — особенно, если это смерть не одного человека, а многих — призывает людей задуматься о цене жизни. Кровавая Сотня стала именно такими мучениками. Вдобавок она заставила людей вспомнить Пророчество о Последнем Знамении и всерьез испугаться гнева богов, задуматься о более… гм… праведной деятельности. Этим решением вы фактически загасили пламя войны, возвели Вальсбургскую Конвенцию в ранг непреложных истин и настроили большинство жителей всей Арреды против данталли. А ценой была ложь и жизнь анкордского монарха, которая должна была оборваться. Я все верно понял?
— Не представляешь себе, насколько, — улыбнулся Колер, готовый аплодировать ходу мыслей своего юного собеседника, понимая, что ни в чем не ошибся на его счет.
— Для того, чтобы все прошло… скажем так, чисто, я должен был спасти доброе имя Рериха VII. Он должен был прослыть обманутой жертвой обстоятельств, не более. Эту цену я готов был заплатить за то, чтобы ситуация обернулась самым выгодным образом.
— И начнется декада лжи… — задумчиво процитировал молодой человек часть пророчества. — А ведь, если подумать, так и вышло. Получается, Рерих VII уже шесть лет обманывает всю Арреду…. Вот уже два знамения из пророчества сбылись.